до нее. Ты хочешь не спать ночами, думая об
– Едва ли, – засмеялся Реддесдэйл и загибая пальцы, перечислил: – Дополнительные машины, расходы на восьмерых, зарплата, которую мы могли бы и здесь использовать.
– Майк любит деньги тратить, – проворчал Халливелл.
– Вещи дешевле, чем люди, – сказал Майк.
– Ты ведь не всегда так думал, стрелок? – отпарировал Халливелл.
Только Реддесдэйл видел, как кулаки Малчека сжались и расслабились, палец за пальцем. Гонсалес сидел, уставившись в пустую чашку, Халливелл смотрел в упор в глаза своему подчиненному.
– Может быть, я изменился, – бесстрастно произнес Малчек. – Может быть, есть много вещей, которые понимаешь в жизни позже, в том числе собственные ошибки.
Халливелл фыркнул.
– Расскажи об этом папе Римскому. Реддесдэйл подождал, но Малчек ничего не ответил. Ничего.
– О'кей, Майк, валяй со своим планом. Я подпишу все приказы, – неожиданно сказал комиссар.
Он уже достаточно увидел.
Халливелл уставился на него.
– Так сразу?
– А как еще?
Реддесдэйл все еще сидел за своим массивным столом, когда раздался стук в дверь. Он решил сегодня уже не возвращаться домой, а подождать, пока Демпстер и секретарши появятся в полдевятого. Поспать можно было на кожаном диване, стоявшем у стены. Ему приходилось это делать довольно часто.
Конечно, придется вытерпеть нескрываемое неодобрение на лице Демпстера, когда тот увидит его бреющимся в ванной. Дэмпстер был помощником предыдущего комиссара, который плавал в политических водах как рыба. Когда босс целиком перешел в политику, Демпстер остался ни с чем. Он явно не вписывался в новое окружение. Так как ему оставалось всего шесть лет до пенсии, Реддесдэйл оставил его у себя. Превыше всего Реддесдэйл ценил эффективных, а Дэмпстер был эффективным. Комиссар игнорировал свои личные чувства к загнанному в рамки протокола заносчивому ассистенту, поскольку Дэмпстер знал все и вся – систему в департаменте и как в ней делались дела. Он держал офис на плаву, а это давало Реддесдэйлу возможность свободно работать. И если за это он платился атмосферой постоянного неодобрения, то, значит, это была цена, которую необходимо было заплатить. Существуют гораздо более важные проблемы, более важные люди, чтобы тратить на них свою энергию.
– Войдите, – отозвался Реддесдэйл, когда стук в дверь повторился.
– Я знал, что ты так скажешь, – пробормотал Малчек, устало опускаясь в кресло, из которого поднялся двадцать минут назад. Он потер глаза негнущимися пальцами и несколько раз автоматически взъерошил волосы, взглянув на Реддесдэйла только когда кресло комиссара скрипнуло. Казалось, взаимопонимание, которое возникло между ними, когда они впервые пожали друг другу руки, говорило само за себя. Она было так многогранно и выразительно, что слова были бы лишь пустой тратой времени.
Бледно-голубые глаза впились в Малчека.
– Кому из них ты не доверяешь?
– Не так все просто. Хотел бы я, чтобы было наоборот, – сказал Малчек.
– Если бы это было просто, здесь начальником была бы моя матушка, а не я.
Малчек устало улыбнулся.
– Дом – я еще могу поверить. Или удачно выбранное время. Но ведь там шесть спален. В задней прихожей три двери были открыты, а этот сукин сын без колебания входит в спальню к ней.
Реддесдэйл наградил его неодобрительным взглядом.
– Ты мог бы менять ее спальню, если их было шесть.
– Она столько пережила… Было бы несправедливо еще и это на нее вешать, поэтому я включал и выключал свет во всех комнатах и позволил ей иметь свою постель. Она…
– Ладно, у тебя хорошие манеры и ты ее чуть не потерял. Я лютеранин, исповедей не выслушиваю. Выкладывай.
– Утечка информации.
– Очевидно. Сколько человек было в курсе?
– Около пятидесяти. Если же кто-нибудь разговорился в раздевалке, – больше. Но ведь парень полез на крышу со всеми документами и вызов телемастера был сделан в управление. Его послали
– Это очень неопределенно. Очень, очень неопределенно.
– Что я могу сказать? – Реддесдэйл пожал плечами. – Я был бы рад поработать ногами вместо тебя, но смешно бы выглядел болтающимся в дежурке. Выбери кого-нибудь.
– Гонсалес.
– А не Халливелл? – он видел, как Малчек поколебался в политических раздумьях. – Забудь о рангах.
– Тот слишком стар. Дрожит, боится.
– А Гонсалес?
– Насколько я его знаю, он всегда был надежен, и ему нечего терять. Разведен, дети живут отдельно, на полдороге к пенсии. Он хороший работник, ему не все равно.
– Я знаю. Я сам использовал его дважды на особых заданиях. Рот закрытым он держать умеет, – он усмехнулся, увидев выражение лица Малчека. – Если бы он не умел, ты бы не выглядел сейчас таким изумленным, так?
Малчек кивнул и отпил несколько глотков кофе, пока Реддесдэйл медленно совершил несколько оборотов в кресле. Это явно вошло у него в привычку, и ему не было дела, что думали о ней другие.
– Конечно, у нас есть подразделение внутренних дел, чтобы расхлебывать подобные дела. Для этого они там и сидят, – заметил он после нескольких минут молчания.
Малчек не ответил, и Реддесдэйл кивнул.
– Да, я тоже. Но, для того чтобы подобрать дерьмо с пола, нужны пылесосы.
– Возможно. – Реддесдэйл стукнул чашкой о стол. – О'кей, Майк, я поговорю с Гонсалесом, и мы начнем потихоньку раскрывать твое местонахождение. Но за это ты должен привезти Эдисона живым. Это мое условие.
Малчек был ошеломлен.
– Но почему, черт подери?
– Мы можем использовать его. Когда он поймет, что его взяли и ему некуда деваться, он купит как можно больше подстилок, чтобы ему не пришлось продать. За четверть часа Эдисон может накрыть многих крупных ребят.
– Вот именно. Даже если я дам ему возможность жить, его бывшие наниматели на это не согласятся.
– Но я хочу эти четверть часа. Больше, если возможно.
– Я не могу обещать. Каким образом?…
– Ты можешь обещать постараться. Я понимаю, это трудно, но ты можешь постараться. Если он убит, и ты ничего не мог поделать, я буду это знать. Но если ты мог оставить его в живых и не сделал этого, я поджарю тебя как бифштекс. Договорились?
Малчек вздохнул. Он хотел увидеть Эдисона мертвым, но аргументов у него не было. По крайней мере, для этого человека.
– Договорились.
– Что насчет девушки? – поинтересовался Реддесдэйл.
– Я ее еще не спросил. Нет смысла.
– Она потянет?
– Только один способ это узнать, не так ли?
– Она твое слабое звено. Ты не можешь в одно и то же время стрелять и нежничать: плохо влияет на
