работы она ушла.
— Ты купил ей новую одежду и вытолкнул на панель?
— Ей самой это очень нравилось, поверьте мне. Она скучала, сидя дома. И потом, мне очень дорого стоили эти дозы, которые она себе всаживала.
В кабинете было тепло, но Ренделл тянул руки к огню.
— И кроме того, она прекрасно умела делать это самое дело. Вела себя при этом очень естественно. Почему же не воспользоваться этим качеством?
— И ты продолжал спать с ней?
— Ну да, конечно.
— А ты не боялся… заразиться?
— Она была очень осторожна. Всячески предохранялась, вы понимаете, что я имею в виду? За все то время, что я с ней был, самой серьезной болезнью у нее была простуда.
— И ты верил ей?
— Верил?
— В постели.
Ренделл нахмурил брови.
— Когда ты занимался с ней любовью, — пояснил Гэри, — ты верил, что она на самом деле испытывает наслаждение, когда показывает это? Или ты сомневался и думал, что она и с тобой притворяется, как с клиентами?
— Ей никогда не приходилось притворяться, — сказал Ренделл.
Он задумался на момент, стараясь вспомнить в точности, как она выглядела. Оранжевые волосы с зелеными прядями. Или с голубыми? Маленький, с булавочную головку бриллиант, который она любила носить в носу. Он даже удивился тому, как нелегко ему было мысленно воссоздать ее образ.
— Я же сказал вам, что она вела себя очень естественно и могла быть похожей на кого угодно, хоть на такую даму, как Завьера Холландер, хоть на мать Терезу.
— Жаль, что я не был с ней знаком, — сказал Гэри. — Кстати, что вы сделали с телом?
Ренделл не был готов к этому вопросу. Тело Мойры так и оставалось у него в квартире, в ванной комнате. Он пожал плечами.
— Пока ничего.
Гэри подошел к книжному шкафу, взял оттуда тонкий том, открыл его и достал небольшую карту.
— Ты когда-нибудь видел это?
— Что это такое?
— План города и пригородов. Можно найти место, где удобнее всего закопать тело.
— Вот как? — заинтересовался Ренделл.
Он поставил пустой стакан на ковер возле стула и наклонился вперед.
— Лучше всего в парке Стенли, — посоветовал Гэри. — Вполне подходит. А второе, тоже популярное место, это в северном направлении, парк Маунт-Сеймур. Далековато, но место того стоит. Был там когда- нибудь?
— Нет, скорее всего не был, — сознался Ренделл.
Он услышал шаги в коридоре. Вошел Фрэнк в кожаной куртке с цигейковым воротником. В правой руке у него был большой фонарь на пять элементов.
— Почему так долго? — спросил Гэри.
— Надо было покормить кошек. — Фрэнк подмигнул Ренделлу. — Когда эти маленькие пушистые шарики трутся о мои ноги, я не могу сопротивляться. Просто таю как масло.
— Надеюсь, ты не скормил им цыплят, которые лежат на дне морозильника?
— Я дал им кошачью еду, — ответил Фрэнк, — каждой по банке «Мисс Мяу» и чашечку молока.
— Дал бы им лучше воду.
— Для вас тоже лучше вода. Но каждый раз, когда я вас вижу, вы пьете пиво.
— Пиво для меня как электролит для аккумулятора. При такой физической нагрузке, как у меня, надо менять электролит. Без этого просто нельзя.
Фрэнк кивнул в знак согласия, а сам при этом думал: при чем здесь электролит? И что это Гэри думает о себе, что он — электрическая лампочка?
Гэри сложил план, засунул его между последней страницей и обложкой и поставил книгу на место.
— Батареи о'кей?
Вместо ответа Фрэнк включил фонарь и направил луч света на Гэри, заставив его поморщиться.
— Ну, отправились, — распорядился Гэри.
Они спустились по лестнице и прошли через громадную сверкающую кухню, совершенно лишенную жизни, если только не считать четверки сиамских кошек и приглушенного бульканья машины для мытья посуды. Вышли наружу из задней двери. Был теплый августовский вечер. Темное небо затянуто облаками. Справа от них был просторный двор, мощенный кирпичом и окаймленный яблонями и сливовыми деревьями, слева — застекленная галерея, ведущая к спортивным площадкам и кортам для игры в сквош. Фрэнк вел их по дорожке из розового кирпича, мимо небольшого рыбного пруда, к дальнему концу заднего двора.
— Куда мы идем? — забеспокоился Ренделл.
Вместо ответа Фрэнк толкнул его в спину, заставив споткнуться.
Участок был около ста пятидесяти футов шириной и почти четыреста футов длиной — чуть меньше трех четвертей акра. С домом и надворными постройками он оценивался в пару миллионов долларов. Агенты по продаже недвижимости непрерывно стучались в двери. Гэри приглашал их выпить водки и мартини, даже если они приходили в десять утра. До сих пор ни один из них ничего не добился. Хотя как знать.
В конце двора была узкая немощеная дорожка, отделенная рядом шестифутовых кедров. Здесь было темно, сюда не достигал свет уличных фонарей. Луч фонаря прошелся по забору, а потом остановился на чем-то, что напоминало огород, где правильными рядами росли низкие зеленые растения.
— Сейчас покажем тебе что-то, — пообещал Гэри.
Фрэнк схватил Ренделла за руку. А Гэри взял какую-то палку или даже вилы. Лицо Ренделла сразу стало влажным и липким. В ухо ему залетел комар. Он шлепнул себя по щеке. Фрэнк свел его с дорожки, и они пошли по мягкой сырой земле. Ренделл чувствовал ее запах. Споткнувшись, он чуть не упал.
— Дай фонарь, — сказал Гэри.
Луч пошарил по грядкам и остановился на большой тыкве с оранжевыми и желтыми полосами.
— Это и есть моя детка? — спросил Гэри.
Фрэнк нагнулся, расчистил землю и нащупал прямоугольную табличку, привязанную к стеблю растения коричневым шпагатом.
— Номер шестнадцать?
— Да, она самая.
Гэри потрепал Ренделла по плечу.
— Посмотри, какая большая. Думаешь, это простая тыква? А может быть, это что-то совсем другое?
Он посветил на тыкву, а потом направил луч прямо в лицо Ренделлу.
— А я-то думал, что они растут на деревьях, — признался Ренделл.
— Вот здесь Фрэнк тебя и похоронит, — показал рукой Гэри. — Корни обволокут твои косточки, и никто никогда не найдет тебя.
Он воткнул вилы в землю и снова вытащил их. Комки влажной черной земли налипли на зубцы. Гэри ткнул Ренделла в живот. Тот не знал, что ему говорить и что делать, чувствуя, как влага проникает сквозь тонкие подошвы его стодолларовых итальянских туфель.
— Не выпускай из виду этого продавца героина, — приказал Гэри.
Он отбросил вилы, вернул Фрэнку фонарь и направился обратно к дому.
Фрэнк провел Ренделла к задним воротам, открыл их, и тот, сопровождаемый лучом фонаря, вышел на дорогу. Ворота захлопнулись. Ренделл оставил машину у главных ворот, и теперь ему надо было идти до нее более полумили.
Было совсем темно. Отсутствовало уличное освещение, не было ни луны, ни даже звезд. Он двинулся
