У Фрэнка был удивленный вид, зато у Лулу нет. Ньют сказал:
— Я хочу выбраться отсюда. Все. Выбраться. Неужели я много прошу, Фрэнк, после всего?
Фрэнк взял Лулу за руку и пошел к двери. Ньют сказал:
— Стой.
Фрэнк остановился.
— Мне нужно, чтобы меня отвезли в аэропорт.
— Нет вопросов.
— Не ты, Фрэнк. — Ньют навел пистолет куда-то на грудь Лулу. — Она. Сделай мне это маленькое одолжение, Фрэнк. Отойди к телевизору и не двигайся.
Фрэнк сказал:
— Это глупо, Ньют.
Ньют дождался, когда Фрэнк встанет у телевизора, затем подошел к Лулу, обхватил ее за талию. Открыл дверь. В коридоре было пусто.
— Ей ничего не будет. Запомни, лучшее, что ты можешь сделать, — не сходить с места.
Фрэнк сказал:
— Я не знаю, где Рикки и что с ним случилось.
Ньют захлопнул дверь. Уткнулся носом в ухо Лулу и глубоко вздохнул.
— Я без ума от твоих духов.
— «Джорджо», — сказала Лулу, отталкивая его. — Фрэнк тебя убьет.
— Не думаю, зачем ему?
— Потому что он любит меня.
— Да, верно.
До лифтов было несколько шагов, но, пока они дошли, Ньют весь взмок. Он нажал на отполированную медную кнопку. Раздался слабый гул, затем ближайший лифт медленно разинул пасть. Ньют затащил Лулу.
— Рикки напал на Фрэнка?
Лулу молчала.
— Я знаю Фрэнка. Он не из тех, кто атакует первым.
Полированные медные двери сомкнулись. Ньют нажал на нижнюю кнопку. Лифт конвульсивно вздрогнул, будто пробудившись от глубокого сна.
Лулу попыталась отодвинуться от Ньюта, но он притиснул ее, прижимая к ее спине пистолет.
Может ли Фрэнк догнать их по лестнице, думала Лулу. Вряд ли. Ньют сказал:
— Только пикни, я вышибу тебе мозги.
Для убедительности он легко постучал дулом по ее голове.
Лулу развернулась, словно для того, чтобы обнять Ньюта. Схватилась за пистолет. Это было чисто защитное движение, но Ньют подумал, что она хочет отнять у него оружие, и стал бороться. Она ударила его коленом в пах. Ноги у него подогнулись. Она крякнула и ударила еще раз. Глаза Ньюта наполнились слезами. Вся эта гимнастика до седьмого пота сделала ее такой сильной. Он попытался высвободиться, но это было все равно что содрать кору с дерева. Никогда еще его так крепко не обнимали.
Лулу вложила палец в крючок курка и снова ударила Ньюта. Его правое бедро онемело. Скорость спуска замедлилась. Двери лифта раскрылись.
Ньют увидел, что в холле полно полицейских, не сосчитать — в полицейской форме и в камуфляжной, детективы со значками на лацканах, вся эта толпа ждала лифта. Напряженные лица. Запах пота, масла. Он увидел Фила Эстраду, Роджера. Его глаза остановились на Клер Паркер в то самое мгновение, когда Лулу впилась зубами в его запястье. Он заорал, рванулся. Курок «смита» медленно пришел в движение, ударил и воспламенил капсюль. Пуля в медной оболочке вонзилась в плоть Ньюта со скоростью 975 футов в секунду.
Разинутый рот Ньюта наполнился белым жаром. Покрасневшие щеки комически надулись. Глаза затуманились. Медную стену лифта обрызгало кровью. Глаза запали, сдулись, как воздушные шары. Изуродованная голова свалилась набок. В свете лампы блеснул зуб.
Лулу удержала его на мгновение — ровно столько, сколько нужно, чтобы запомнить.
И отпустила.
Глава 27
Инспектор Гомер Бредли откинул крышку резной сигарницы из кедра, которую много лет назад подарила ему только что ставшая бывшей жена, прощаясь с ним навсегда на ступенях суда.
Сигарница была пуста. Почти невероятно, но ночью кто-то вошел в его кабинет и украл добрую дюжину лучших гаванских сигар.
Бредли захлопнул крышку и тут же снова открыл ее. Черт побери. Он спросил:
— Вы совершенно уверены, что никогда раньше не встречались с ним?
Паркер сказала:
— Как я могу забыть человека с таким именем? Рикки Акапулько. Инспектор, да кто может забыть такое имя?
Бредли провел на ногах всю ночь, а теперь время уже близилось к полудню. Недосып сделал его придирчивым, но он вынужден был признать, что Паркер права. Он спросил:
— Отправили в Лос-Анджелес фотографию и отпечатки пальцев?
Паркер кивнула, подавив зевок.
Уиллоус сказал:
— И в Акапулько, и в Мехико из-за татуировки.
— Какой татуировки?
Бредли взял досье Рикки. Пока что оно было тоньше бумажника, но инспектор предчувствовал, что, когда они наконец установят личность Рикки Акапулько, досье разбухнет до объема телефонного справочника. О Ньюте они, конечно, уже знали.
— У него была татуировка на внутренней стороне бедра, — сказал Уиллоус.
Бредли не сумел удержаться, взглянул на Паркер. Она была готова:
— Никаких особых художеств, обычная наколка.
— Да, но что было выколото?
— «Мехико».
— По-английски?
Уиллоус сказал:
— Нет, по-итальянски.
Бредли откинулся на спинку. Он был слегка разочарован, хотя не понимал почему.
— Еще рано для ответа, я полагаю?
— Из Мехико — да.
— А из Лос-Анджелеса есть что-нибудь?
Паркер сказала:
— Рикки разыскивали. Он же Рикардо Монтальбан, он же Ив Монтан, он же Томас Гомес…
— Погодите, — сказал Бредли. — Монтальбан и Монтан актеры, нет?
— Гомес тоже.
— Отлично, и чем же он занимался последнее время?
— Ничем особенным, — сказала Паркер. — Он умер в 1971-м.
— Кому-нибудь известно, каково настоящее имя Рикки?
— Они думают, что Эмилио Фернандес, но не уверены.
Уиллоус сказал:
— Рикки менял имена чаще, чем носки. Человек-хамелеон.
— Что на него в Лос-Анджелесе?
