– Он не так уж и плох, и все бы обошлось, если бы ты дал ему поискать портфель.
– А на сегодня ты ему назначила свидание, да?
– Ты же знаешь, сколько я сегодня пережила, могла ли я думать о свиданиях.
– Где ты с ним познакомилась?
– Какая разница? Мне надоели твои вопросы.
– Он забрал снимки. Как ты думаешь, что он будет с ними делать?
– Порвет и спустил с туалет.
– А может, продаст их в журнал.
– Не думаю. Он очень славный парень, Ренди. Теплый, любящий, мягкий.
– Где он работает?
– Он актер, ты забыл?
Ренди поднял осколок фотоаппарата, согнул его пальцами, потом отпустил, и он, пролетев через всю комнату, упал за кроватью.
– Да, он сказал так. А где он выступает?
– Сейчас репетирует.
– А что за пьеса?
– Я не помню.
– Он когда-нибудь упоминал ее?
– Я не помню.
– Где он живет?
– Не знаю.
– Дерьмо собачье.
– Это правда.
Ренди выложил пять кусков плюс налог за обручальное кольцо с условием выплаты по триста пятьдесят баксов в месяц. А возвращать кольцо – дело сложное.
Он посмотрел на возлюбленную и спросил:
– Вы всегда встречались здесь? В твоей квартире?
– Я и видела-то его всего один или два раза. Не знаю, как он вошел, должно быть, украл ключ. Господи, ты так говоришь, будто он для меня что-то значит!
– Какой у него номер телефона?
– Я тебе его не дам, Ренди. Просто забудь об этом, хорошо?
– «Полароид» и запонки, пленка, наличность, которую он украл из бумажника, – все вместе составляет около пятисот баксов. И еще кредитные карточки! Проклятие.
Ренди воспользовался телефоном в спальне, чтобы предупредить компанию, что он потерял кредитные карточки. Он сказал, что выронил бумажник в баре. Да, да, разумеется, он позвонил в полицию.
– Пожалуйста, не бросай так резко трубку. Телефон не виноват, – сказала Хилари.
Пройдет три-четыре дня, прежде чем он получит по почте новые карточки. А до этого что он будет делать? Пользоваться наличностью?
– Так ты собираешься выследить его и заставить все вернуть? Тогда возьми сначала еще пару уроков дзюдо.
Не глядя на нее, Ренди, прихрамывая, отправился в кухню и вытряхнул из пакета хлеб. Потом вывернул пакет наизнанку и, взяв на балконе стакан, из которого пил Грег, положил его в пакет. Он посмотрел на свет. Отпечатков на стакане он не увидел, но это не значит, что их там не было.
Грег быстро, как только мог, шел по улице, стараясь не привлекать к себе внимания. Его «форд-торус» стоял там, где он его и запарковал, передком в аллею. Портфель лежал на самом виду – на переднем сиденье. Он прошел мимо автомобиля, затем вниз по аллее, обошел квартал. Ментов нет.
Бородатый молодой человек с золотыми колечками в ушах замешкался неподалеку в дверях книжного магазина и совсем не интересовался им.
Точно так же и полный паренек в темных очках, деловито вынимавший голубику из мороженого.
И он мог побиться об заклад, что девчонке с черным бантом, помадой «ядерный удар» и стрижкой под лемминга, которая стремительно катила коляску к крутому обрыву, не было до него ровным счетом никакого дела.
Оставались еще двое школьников и старичок, медленно передвигавшийся в коляске на батарейках, и Грег искренне сомневался, что кто-нибудь из них приставит к его виску пистолет и начнет выговаривать ему, как он был не прав.
Он резко открыл дверцу автомобиля, взял портфель, захлопнул дверцу и потерся бедром о ручку, чтобы стереть отпечатки пальцев.
Ментов все еще не было.
Он прошел два квартала до отеля и взял столик у окна с приятным видом на улицу и хорошим обзором. Единственное, что отличало этот бар от других, был его малый размер: пара четырехместных кабинок вдоль стены и не более двенадцати стульев. Это Грега устраивало, иначе он пошел бы туда, где полированные столы красного дерева с облицовкой из дубового шпона и прекрасные кожаные кресла.
Подошла официантка в облегающих черных брюках и белой накрахмаленной рубашке, галстук бантом был почти того же цвета, что и губная помада. Короткие каштановые волосы нелепо торчали на ее голове, но это странным образом шло ей. Грег заказал светлое пиво и, закурив сигарету, уселся поудобнее. Мысленно он все время возвращался к факту, что он убил человека и потом слинял. Он не мог решиться заглянуть в портфель: если в нем нет ничего ценного, убийство и вовсе окажется бессмысленным. Он приказал себе успокоиться, напомнил, что мент выхватил пистолет первым. Он уложил парня при самозащите, самой обыкновенной самозащите, хотя происшедшее оставалось ужасным, как себя не оправдывай. Но что действительно разрывало ему сердце, так это предательство Хилари. Он грабил банки скорее из куража, чем из-за денег. И поистине блистательной была его забота о пострадавших. Ему нравилось успокаивать в своих объятиях этих напуганных женщин, любовью прогонять ночные кошмары, быть сильным.
Но всякий раз его хватало ненадолго. Как только они начинали приходить в себя, он находил у них какие-то недостатки, давал им понять, в чем они состоят, и уходил. И все начиналось снова. Но сколько у него уходило на это времени! Обычно у него было две-три, а то и четыре женщины одновременно. Так и шло все своим чередом. Приведя в порядок одну потерпевшую даму, он находил в ней какой-то изъян, и, оставляя ее, выбирал себе из двух-трех оставшихся очередной объект ухаживания.
Но на сей раз – он и сам не знал почему, возможно, из-за кокаина – он сделал ставку на одну лошадь. Дни, недели и месяцы он тратил на Хилари, чтобы подготовить ее – к чему? – к тому, чтобы ее дурацкий дружок с черным поясом мог притащиться из Торонто и утереть ее слезы? И теперь, именно в этот момент, у него не было никого!
Ну и дела.
Грег выпил первый стакан пива, потом второй, почувствовал, что уже накачивается, и заказал имбирной водки. Выпивку принесли. Закурив, он взял в руку стакан и с удивлением увидел в его запотевшем стекле отражение кого-то, кто быстро приближался к нему. Женщина лет двадцати скользнула в кабинку, тепло улыбнулась ему и сказала:
– Привет, меня зовут Сильвия.
Грег кивнул.
– Послушай, извини, что я опоздала, но… – Ее глаза расширились. – Вы Уолтер Ирвинг или нет?
– Нет, и могу это доказать, – ответил Грег.
Женщина огляделась. За исключением трех японских туристов, бармена и официантки, в баре никого не было.
– Вы предполагали с кем-то встретиться, опоздали, и он не дождался? Извините меня, не подумайте, что я к вам пристаю, но я не понимаю, как он мог.
– В самом деле?
Грег представился и сказал ей, что никогда не встречал девушки по имени Сильвия, что это прекрасное имя, оно звучит словно текущая вода, что он поймет, если она отвергнет его, но что было бы очень мило, если бы она осталась и выпила вместе с ним.
