коленях, палец легко касался триггера.
Окошко в ванной комнате было с двойным остеклением в алюминиевой раме. Грег открыл свою сумку. Отложил в сторону электронные таблицы, нашел скальпель, годный на все случаи жизни, и начал ковырять окно, пока не почувствовал язычок замка, затем надавил вверх, Постепенно усиливая нажим. Металлический стержень начал скользить, потом неожиданно вывалился из гнезда. Он отворил окно как можно шире, забросил сумку и мешок внутрь. Еще одно здание решило полетать в небесах. Впечатляет, но отвлекает. Он набрал воздуха и то ли нырнул, то ли упал через окно внутрь дома.
Первое, что он обнаружил, – дверь ванной комнаты была заперта. Хорошо, отлично. Он поднялся на ноги, немного подождал и захлопнул окно, затем включил свет. Ванная была теплой и приятной, как станция железной дороги. Эта мысль привела Грега в раздумье. Может, лучше оставить эти планы и уехать? Где-то должно быть более зеленое пастбище. А если уж говорить горькую правду, он даже не мог вспомнить, что он здесь делал, какие у него были планы. Схватить Саманту и деньги и бежать? Так? Грег заглянул в бронзовое зеркало над умывальником. Он прекрасно выглядел для напичканного наркотиками убийцы с сотрясением мозга.
Он открыл дверцу аптечки. Аспирин-222С.
Бутылочка маленьких желтых таблеток, бутылочка поменьше с красными и голубыми таблетками, бутылочка среднего размера с оранжевыми и черными в полоску таблетками.
Он принял по четыре-пять каждого вида. Запил глотком воды из-под крана. Затем, пошатываясь, в раскачку, принялся работать над лицом.
Борец, боксер. Норман Мейлер. Почтальон, нищий, слепой. Мент, художник, водитель автобуса. Продавец напитков. Мотогонщик. Парень, работающий на газовой станции, у которого лицо как мостовая: покрыта бородавками размером с гальку. Лихорадочно работая, Грег пробовал все эти лица и не мог получить ни одного.
Он стянул каштановый парик с головы, сорвал с лица пузырьки латекса, снял голубые контактные линзы. Латекс, искусственная кровь и дюжина париков лежали на полу в ванной. Похоже было на бойню для мелких животных. Грег вырвал клок волос с головы. Скальп жгло. Кокаин наполнял его демонической энергией. Аспирин и горсть разноцветных таблеток притупили боль, вызвали оцепенение.
Он похлопал себя по лицу. Его ли это лицо? Принадлежит ли оно ему? Он не мог припомнить, как именно он должен выглядеть. Он пытался набросать свой портрет. В зеркале проплывали обрывки разных принятых им персонажей и имиджей. Какое странное ощущение. Он вспомнил, что хотел деньги Мендеса, Саманту и сигарету.
И вовсе не обязательно в этом порядке. Он ударил кулаком в зеркало, головой ударил серебристую поверхность стекла, пока оно не разлетелось по кафельному полу.
Уиллоус поднял голову и услыхал, как разбилось зеркало. Он был уверен, что звук донесся из дома. Выключив фонарик, он вышел из гаража и пошел через аллею.
Не торопись, не суетись.
Он остановился рядом с оградой и заметил узкую, слабо освещенную полоску между домом Росса и соседним. Он осторожно обошел гараж. Окно в ванной верхнего этажа, разве оно было освещено? Кажется, нет. Целую вечность он отыскивал то место, где Грег взобрался на крышу гаража, под его весом алюминиевый водосток погнулся.
Уиллоус окликнул Оикаву и Оруэлла. Оикава выхватил револьвер и побежал к дому.
Услыхав, как открылась дверь в ванную, Паркер сначала подумала, что это возвратился Уиллоус, но потом вспомнила, что дверь заперта, а у Уиллоуса нет ключей. Через минуту раздался такой звук, словно кто-то упал с лестницы и затем выругался.
На крыльце Оикава бросился на дверь и застонал от боли. Уиллоус помчался за пикапом. Он запустил мотор и задом подал автомобиль по дорожке, затем развернулся на лужайке, Оруэлл, оказавшийся в западне спального мешка, беспомощно скатился с грузовика на клумбу.
В доме Паркер приподнялась в кресле, когда в проеме двери неожиданно показался Грег. Обеими руками он держался за косяки, словно иначе упал бы. Паркер подняла револьвер на уровень его груди.
– Привет, Саманта! – сказал Грег.
– Что? – переспросила Паркер.
Было не понять, слова сливались, и ничего удивительного – выглядел он как покойник.
– Дорогая, я хочу деньги.
– Какие деньги?
Грег пожал плечами, поскреб в голове. Под ногтями была кровь. Он все хорошо продумал, но теперь забыл. Наконец вспомнил:
– Твой папочка работал, отмывал панамские наркодоллары. Мендес заходил как-то ночью в ваш дом, да?
Оикава отпрыгнул от крыльца, когда Уиллоус направил автомобиль на дверь, выжав педаль газа до предела. Дерево раскололось, но дверь устояла.
Дом затрясся. Грег взглянул через плечо, снова обернулся к Паркер.
Она ждала.
– Потом он встретил папину крошку и решил, пусть лучше она стирает.
Грег тяжело оперся о стену. Он вытер нос тыльной стороной ладони, и хлынула кровь или что-то похожее на кровь.
– Я тебе вот что скажу.
– Что? – спросила Паркер.
– Дай сигарету, и мы квиты.
– Я не курю. – Паркер покачала головой.
– Будь человеком, Саманта! – Грег, пошатываясь, подошел к ней. Его левое ухо висело на ниточке. Теперь оно отвалилось и лежало на ковре.
Паркер смотрела на ухо.
– Да дай же мне сигарету, черт подери? – Он топтался на ухе, оно размазалось по ковру.
– Я не Саманта, – сказала Паркер.
– О, конечно.
– Что с вами случилось?
Грег улыбнулся.
– Я подрался с товарным поездом.
Паркер поверила ему. Она готова была поверить всему.
– Восемьдесят семь вагонов, – хвастал Грег.
Он плохо видел. Изображение было расплывчатым и нечетким: он слишком грубо содрал линзы, один глаз был совсем красный. Он прикрыл его ладонью, с удивлением уставился на нее, затем спросил:
– Да кто вы, черт подери? – и полез за своим пистолетом под разодранные одежды.
– Не смей! – завопила Паркер.
– Мой пистолет больше твоего, – хвастливо сказал он.
Дом снова затрясся, как от удара гигантского кулака. Дерево раскололось, и стекла задрожали. Грег снова опасливо оглянулся. Серьезный на вид парень бежал к нему через холл. Парень направил на него пистолет и заорал:
– Стоять на месте!
Грег полез под куртку за своим «магнумом-357». Он пытался спустить курок, когда Уиллоус и Паркер схватили его и сбили с ног.
На лужайке перед домом Оруэлл справился наконец со своей сломанной молнией и побежал к дому. Из темноты вышел Ферли Спирс. У Оруэлла от изумления открылся рот.
– Все в порядке, это я, – сказал Спирс.
– Господи, что это у тебя с горлом? – уставившись на него, спросил Оруэлл.
– Ничего, а в чем дело? – Он дотронулся до шеи, там действительно что-то мешало. – Это еще что за аллергия? – Он осторожно ощупал шею, потом с силой потянул.
Раздался резиновый хлюпающий звук, и что-то оторвалось.
– Это что, какой-то пластырь? – спросил Оруэлл.
