в разговоре молодого парня с теткой в годах, вздыхали куда это мир катится, а потом и вовсе забыли о том, что эти двое здесь когда-то останавливались.
Спустя неделю после того на другом краю Соединенных Штатов возле похожего небольшого мотеля остановилась новая «феррари» цвета спелой вишни. С водительского сиденья из машины выскочил молодой мужчина. Обогнув машину он распахнул вторую дверцу и на дорогу ступила дамская ножка в сапожке за тысячу долларов. Следом за одной ножкой появилась и вторая.
Хозяйка сапожек окинула мотель взором избалованной аристократки и капризно сложив губки сообщила:
— Меня устраивает.
Мужчина взял даму под руку, и они вместе прошли внутрь мотеля.
Дама была не молода и явно богата. Мужчина, не то бойфренд, не то компаньон, не то управляющий ничем не выделялся. Абсолютно непримечательная личность. Единственное в его внешности, за что цеплялся взгляд были все понимающие глаза и скучающее выражение лица.
Через полчаса к мотелю подъехал черный «мерседес». Из машины вышел нотариус и резвой походкой направился ко входу. Еще через полчаса он вышел обратно, довольно потирая руки, сел в машину и уехал.
А на другое утро поспешно отбыл с минимумом багажа бывший хозяин мотеля «Каролина». Он никому ничего не объяснял, просто собрался и уехал. Те немногие, которые видели его накануне вечером, рассказывали, что он был сильно пьян и жутко доволен. Единственная членораздельная фраза, которую из него сумели выжать была: «crazy Russian». Впрочем, про сумасшедших русских он говорил охотно и многократно.
Так стараниями управляющего Сережи мотель «Каролина» перешел во владение русской эмигрантки очередной «новой волны» Ольги Вячеславовны Акименко.
Месяц пролетел незаметно. Ольга вжилась в роль богатой эмигрантки и развлекалась светской жизнью, поездками и приемами. «Управляющий» Сережа вел тихую умиротворенную жизнь и наслаждался покоем. Кресло, плед, кофе, сигары и классическая пьеса в классическом издании.
Сергею очень нравилось покуривать хороший табак и подремывать над томиком Шекспира. Вечера проходили в кресле под пледом в полном умиротворении.
Полный покой. Покой — то к чему так или иначе стремится каждый человек. То, для чего придумали загробный мир. То ради чего и в поисках чего живут и умирают. Алтаев наконец нашел этот покой и осознал, что его-то и не хватало. Осмысление было счастьем, а счастье не долговечно.
Счастье кончилось в один из вечеров. Из умиротворенной полудремы под пледом его выдернул до тошноты знакомый голос:
— Думаешь сбежал?
12
Вопрос прозвучал насмешливо и настолько неожиданно, что Сергей вздрогнул. Зная, что увидит Трензива, Алтаев повернулся. Проводник стоял и скалился в недоброй усмешке.
— Чего ты хочешь, скот? — зло рявкнул Сергей.
— Вот вам и хорошие манеры, — лицо проводника исказила странная гримаса. — Скот! И это говорите вы, Сергей Борисович! Да у меня из-за вас столько проблем, что если здесь и уместна речь о чьем-либо скотстве, то скорее о вашем, нежели о моем. Нехорошо вы поступаете со мной, Сергей Борисович, право слово.
— Ты пришел давить на жалость? — безразлично спросил Сергей. — Так она мне чужда. Во всяком случае по отношению к тебе, чертово отродье.
Проводник потянулся за стулом, сел, сказал уже мягче, явно взяв себя в руки:
— На жалость вашу я никоим образом не рассчитывал. Что до всего остального, то я пришел сообщить вам некоторые факты, способные повлиять на ваше бытие.
— И все?
— И, возможно, — промурлыкал Трензив, к которому явно вернулось самообладание. — Возможно, сделаю вам одно предложение.
— Валяй, выкладывай свои факты, — разрешил Сергей.
Алтаев старался выдерживать развязный барский стиль беседы, но внутри застрекотала взбесившимся кузнечиком тревога.
— Хорошо, — быстро согласился проводник. — А факты такие.
Трензив взял драматическую паузу, поглядел на подопечного. Тот стоял с видом уставшего пофигиста, и проводник отбросил театральные эффекты, заговорил быстро и сухо:
— Во-первых, на вас вышли бессмертные, — черт загнул палец на правой руке. — Человек пять, не больше. Но первый из них окажется здесь приблизительно через два-три часа, а последний не позднее рассвета. Во-вторых, немногим позднее полуночи на крышу опустится космический кораблик с пачкой инопланетян на борту. У них между прочим приказ от «вселенского разума» на ваше уничтожение. В- третьих, в настоящий момент на центральной площади города собирается несанкционированный митинг религиозных фанатиков. Эти ребятки совершенно случайно узнали где скрывается наместник дьявола на земле и хотят порвать его антисвятейшество на британские флажки. В-четвертых, следом за ними всеми припрется ваш знакомый Вифанаил, который теперь знает чего от вас ждать. Уж поверьте, второй раз наш ангел не ошибется. Мало? Хотите еще? Могу и еще, но не стану. Поберегу ваше время. Первый гость появится около двенадцати, так что времени вам осталось до полуночи.
— Сволочь, — прошипел Сергей. — Почему ты не даешь мне покоя?
— Потому что я проводник, — ухмыльнулся победно Трензив. — Обеспечение покоя в мои должностные обязанности не входит.
— Откуда они узнали? Откуда все сразу??? — Сергей не выдержал, вскочил и заметался по комнате.
Бес радостно заулыбался:
— Ну, скажем их натолкнули на эту мысль.
— Скотина!!! — заорал Алтаев.
— Могу предложить вам сделку, Сергей Борисович, — беспечно сообщил тот. — На безысходность так сказать, на безрыбье.
Сергей остановился и метнул в Трензива такой взгляд, что тот чуть не провалился вниз к начальству.
— Никаких сделок, — прорычал Алтаев. — Никогда ничего общего с вашей канцелярией больше затевать не стану. И потом у меня еще есть желание. Так вот я хочу, чтобы сегодняшний день не кончался. Раз уж раньше нуля часов ко мне не припрутся, то нехай в ноль часов ноль ноль минут начинается не завтра, а опять сегодня.
Радость с лица проводника как ветром сдуло.
— Хочу напомнить вам об ограничениях, — мрачно произнес Трензив. — Безоговорочное исполнение данного желания невозможно, потому как исключает возможность получения нами того, что причитается по договору.
Алтаев покосился на проводника:
— Варианты поправок?
— Ну я могу предложить только один вариант. Мы замыкаем для вас сегодняшний день во временную петлю, а вы, — чертов проводник снова взял театральную паузу.
— А я? — переспросил Сергей, ругая себя за то, что начинает играть по чужим правилам.
— А вы даете обещание, Сергей Борисович, что временная петля будет разорвана при первом вашем осознанном или неосознанном желании ее порвать без возможности замкнуть ее снова.
— Хрен с вами, — отмахнулся Сергей. — Обещаю.
