приблизилась к моему лицу вплотную. Змей прикрыл глаза от удовольствия и ощупал мою голову своим скользким раздвоенным языком.
— Ты мой с-с-сладкий!
Что бы сделал нормальный человек? Впал в ступор… Отключился… В крайнем случае заорал.
Я же откинул голову назад и изо всех сил треснул его лбом в нос.
Кажется, это была плохая идея. Раздалось неописуемо злобное шипение. Кольца стиснули меня, как пресс. Пасть распахнулась почти вертикально. Змей выдавливал меня из кожи, как пасту из тюбика!
В глазах потемнело от боли. Я заорал и не услышал своего крика.
Это не по-настоящему! Нет! Я сейчас проснусь!
Говорят, вся жизнь пролетает перед глазами перед смертью.
Но у меня мелькнула только Васькина мордашка.
Похоже, больше ничего, достойного предсмертного воспоминания, я после себя оставить не успел.
После этого я отрубился, не чувствуя ничего, кроме огромного разочарования.
Сколько я был без сознания — понятия не имею. Но, разлепив веки, увидел нечто странное и нелепое: какой-то человек стоял рядом со мной и пинал змея ботинком в бок. Я хотел расхохотаться при виде этого бессмысленного действия, но горло перехватило от боли; заодно и очнулся по-настоящему. Тогда и понял свою ошибку — никакого змея рядом не было. Я валялся на льду в глухом переулке, а какой-то прохожий задумчиво пинал меня в бок носком ботинка на толстом протекторе.
Вокруг все было по-прежнему мутным и зеленоватым. Но в то же время я видел тротуар, окна хрущевок, помойные бачки поблизости… В каком же я мире, чтоб они оба провалились? Не в двух ведь одновременно? И из какого мира доносится этот холодный голос?
— Эй, приятель. Ты живой?
Я скрючился в позе зародыша и застонал. Каждый вдох причинял жгучую боль; казалось, по мне только что проехал каток.
— Да ладно тебе, — сказал прохожий. Видя, что я очнулся, он перестал тыкать меня в бок ботинком и теперь просто рассматривал. — Не кривляйся. Тебя ж никто не тронул.
— Это называется не тронул? — возмутился я. — А удав?
— Что ты сказал? — изумленно переспросил я.
— Я? — Прохожий пожал плечами. — Ничего.
Позади него двигались тени. Кажется, там стояла машина. Я не мог разглядеть ее — все расплывалось. Я перевернулся на спину и уставился на собеседника. — Он ответил мне взглядом и улыбнулся. Я понимал, почему он улыбается, — его позабавила моя ассоциация, та, с Маугли. Я читал его мысли, а он читал мои. Мы стояли друг перед другом, как две раскрытые книги. Странно, но в этот момент мне это казалось совершенно нормальным. Я даже не удивился своей внезапной телепатии.
Он протянул мне руку, помогая подняться. Правда, мне удалось только сесть, а потом приступ головокружения опять повалил меня на снег. Зато я наконец смог немного разглядеть собеседника. На первый взгляд — мужик мужиком. Одежда обычная: черная кожаная куртка, длинные темные волосы торчат из-под вязаной шапки… полгорода так ходит. Но лицо у него оказалось странное — неподвижное, белое, узкое, похожее на маску. Мне показалось, это и есть маска. С этой маски смотрели светлые ледяные глаза. Я не видел в них ни малейшего сочувствия к моему печальному положению. Только любопытство. Кажется, с тем же любопытством он досмотрел бы, как змей выдавливает меня себе в пасть. А то, что решил вмешаться, вызвано чем угодно, но не жалостью… И когда начинаешь думать, чем это можно быть вызвано, почему-то становится жутко.
— Ты кто? — хрипло спросил я, превозмогая боль в горле.
— А ты кто? — спросил он.
Хороший вопрос, философский! Я уже понятия не имел, кто или что я теперь — особенно в данный момент. Но он-то явно знал, кто он такой и что за змей на меня напал! И я вцепился в него, как в спасательный круг.
— Расскажи! Что со мной творится? Я схожу с ума?
Он посмотрел на меня оценивающе.
— Пока вроде нет.
— А что со мной?
— Ты превращаешься.
— Это я и сам вижу! Почему? В кого?!
— Почему? — задумчиво повторил светлоглазый. — Потому что пришло время. А в кого… Пока сказать не могу. Это зависит от тебя… и от наследственности… но в основном-то от тебя, имей это в виду на всякий случай. Чтобы потом не орать: «Это все бабушкины гены!»
— Тот змей…
Вопросы теснились на языке.
— Не уходите! Я хочу понять!
Человек в маске присел рядом со мной на корточки, повернул к себе мою голову, словно неодушевленный предмет, заглянул в глаза.
— Пусть тебе твой учитель объясняет. Пока, Маугли.
И ушел в зеленые тени, как в лес.
Мне было так плохо, что я даже не попытался его остановить. О чем долго еще горько жалел. Так я и не понял — то ли он спас меня. То ли просто проходил мимо. То ли вообще был с той тварью заодно. А может — он-то ею и был.
Я устало прикрыл глаза и услышал голос прямо над головой:
— Ну-ка тряхни его еще раз. Вроде очухивается…
При звуке этого голоса я почувствовал острое раздражение. Как тогда, когда впервые услышал шипение змея. Кого же это я так сразу возненавидел?
Зажмурив левый глаз, я осторожно приоткрыл правый и сразу все понял. Да ведь это они, мои старые друзья — районные менты! Один сидел в машине, высунувшись в окно, другой стоял рядом со мной, глядя на меня как на мешок с отбросами. Я вдруг усомнился — не он ли пинал меня сейчас в бок? И был ли вообще тот странный человек с лицом-маской? Не говоря уж о змее-людоеде?
— Я не пьяный, — сказал я, стараясь говорить громко и четко. — Просто… э-э-э… упал в обморок. Да, в голодный обморок! Я бедный студент, последний раз ел позавчера…
Усатый мент — кажется, тот самый, который гонялся за мной возле моста, — сверлил меня хмурым подозрительным взглядом. И, не скрываясь, принюхивался.
— Не пьяный, так вставай! Ишь, разлегся! Документы при себе есть… студент?
Документов не было. Как и денег. Точнее, денег было так мало, что я даже постеснялся бы их предложить в виде взятки.
Мне стало тоскливо. Дальше пойдет по накатанной. «Вы не имеете права!» — «Сейчас я тебе объясню твои права, гад! А ну в машину!» И так далее…
Куда деваться? В этом мире вяжут менты, в том поджидает змей!
— Что ты глаза жмуришь? Ну-ка открой! В глаза мне смотри!
«А ведь он меня не узнал!» — подумал я.
Эта мысль сразу взбодрила меня и погасила раздражение.
— Поднимайся, и в машину! Сам залезешь или тащить тебя?
Я сделал вялое движение, но призрачный змей нанес моему организму вполне ощутимый ущерб. Пара попыток подняться, и я с облегчением упал на снег.
— Ладно, заносите меня, — разрешил я, закрывая глаза.
У меня больше не было сил на продолжение борьбы. И что немаловажно, в милицейской машине наверняка было тепло.
