– А ты таких книг не читай! – отрезала бабушка и отвернулась.
– Да я и не читаю, – совсем растерялась Марина. Она никак не могла понять, к чему клонит бабуля.
Некоторое время они смотрели на экран, наблюдая за глупейшими действиями компании энергичных ментов с улицы Треснувших Горшков, потом наконец Наталья Ивановна встала, выключила телевизор (дистанционному пульту она пока что не слишком доверяла) и снова села рядом с Мариной. Обняв внучку за плечи, она сказала:
– Может быть, девочка, ты просто не на своем месте очутилась? Потому тебе и тяжело, а?
– Как это не на своем месте? – тихонько спросила Марина.
– Да ведь у каждого человека в этой жизни свое место есть, понимаешь? И на любом другом он себя чувствует плохо. Вот ты сама-то подумай, почему ты такая нервная выросла, почему на всех злишься?
– Да потому что идиоты все!
– Наверное, все-таки не все, а? Есть и умные люди, такие, с которыми тебе интересно поговорить. Ведь есть?
– Есть, – неохотно согласилась Марина. – Соседка моя, Ольга. Но она одна такая. Зато друзья у нее... ох!
– Что «ох»?
– Начитанные все, всё знают, рассуждают о таких вещах, что я просто не понимаю ни слова, – пожаловалась Марина. – И вроде хорошие люди, а мне с ними тошно.
– Значит, и это не твоя компания, – твердо сказала Наталья Ивановна.
– Если бы я знала, где искать свою! – тоскливо вздохнула Марина.
– Вот как раз у этих многознающих и спросила бы, – предложила бабушка.
Марина усмехнулась:
– Они могут рассказать, какой писатель в каком году что написал, да кто из художников талантлив, а кто нет, да еще про... – Марина хотела было сказать про Интернет, но передумала. Как она объяснит бабуле, что это такое? – Ну, в общем, все такие вещи, что мне неинтересны.
– Жаль. Значит, надо самой постараться. И не тяни с этим.
– Да мне и самой надоело не у дел болтаться.
– Вот и хорошо. Давай-ка ты завтра поезжай домой...
– А мебель? – испугалась Марина. – Мы же с тобой собирались мебель заказывать!
– Не надо, – твердо сказала Наталья Ивановна. – Ты дом купила, за ремонт заплатила, и будет с тебя. И коли уж Сережа приехал, пускай и он немножко потратится.
Марина хихикнула, подумав, что уж с сыном-то бабуля церемониться не станет. Она его тряхнет как следует за то, что не вспоминал о матери столько лет. То есть вспоминал, конечно, продукты присылал, но это все не то, не то...
– Я к тебе летом приеду, бабуль.
– Вот это правильно, – одобрила Наталья Ивановна. – Летом тут сущая благодать! Только ты уж постарайся если не с мужем, так хоть с женихом явиться.
– А без жениха и не пустишь? – весело спросила Марина.
– Не пущу! – решительно заявила бабушка.
Марина, укладываясь спать, думала, что, наверное, все обернулось только к лучшему. Все расходы, какие еще оставались по устройству Натальи Ивановны на новом месте, теперь возьмет на себя Дикулов, а ей самой осталось только увидеть своего настоящего отца и... и что с ним сделать?
Там видно будет, решила Марина. Зачем наперед загадывать? Пусть все идет как идет.
Ей не сразу удалось заснуть, потому что в голову лезли разные мысли о Дикулове, об Ольге и ее друзьях, о том, где и как искать то ли работу, то ли правильное место в жизни... а когда наконец Марина задремала, на нее тут же навалился кошмар.
...За ней гнался огромный резиновый заяц, державший наперевес, как копье, колючую длинную морковку. И сам заяц был покрыт огромными острыми шипами, выглядевшими пугающе и мрачно. Эдакая помесь зайца с дикобразом. Со свистулькой в боку. Может, они и были резиновыми, как сам заяц, эти шипы, но Марине не хотелось в том разбираться. Она удирала со всех ног, однако ноги нести ее не хотели, они то и дело увязали в чем-то густом и липком, и Марина то стремительно пробегала метров пятьдесят, то вновь застывала на месте. Обливаясь потом от ужаса, она изо всех сил тащила из вязкого ступни, а вязкое шипело и хлюпало, пузырилось, казалось живым, готовым сожрать Марину, как росянка пожирает глупую мошку, соблазнившуюся ее цветком... А потом впереди возникла смутная фигура, как будто скрытая полупрозрачным туманом, и стала манить к себе Марину. То ли это был человек, то ли зверь, вставший на задние лапы, Марина не понимала и идти к туманной фигуре не хотела, ей было страшно... но ее вдруг потянуло туда как магнитом. А сзади приближался колючий заяц... Марина глубоко вздохнула, собираясь с силами, присела, а потом резко подпрыгнула... и взлетела вверх. Она надеялась, что теперь ей ничто не будет грозить, но ее тут же подхватил порыв насыщенного пылью, душного ветра...
Марина завизжала от страха – и проснулась.
Дверь в кухню была открыта, там горел свет, а рядом с Мариной стояла бабушка.
– Выпей-ка вот это, – тихо сказала она, протягивая Марине кружку с душистым травяным отваром. – Вишь, как тебя страхи-то мучают... Ничего, это пройдет.
Марина взяла кружку, а бабушка сразу отошла в тот угол, где висели ее святые. Их она устроила на месте первым делом, как только они с Мариной начали обживаться в новом доме. Перед темными ликами горела крошечная лампадка, и странные глаза святых как будто следили за каждым движением Марины. Поежившись, Марина залпом выпила отвар и встала с постели, чтобы отнести кружку в кухню.
– Что за дурацкие сны мне снятся...
Наталья Ивановна обернулась.
– И что же на этот раз было? – серьезно спросила она.
Марина пересказала свой кошмар.
– Вот видишь? – сказала бабушка. – Ты все время в своих снах в чем-то вязнешь. Понимаешь, что это значит?
– Не очень, – честно призналась Марина.
– Что-то чужое тебя держит. А ты к своему настоящему стремишься.
– Ох, бабуль... ну и что мне с этим делать?
– Не знаю, Мариночка. Это только ты сама можешь решить, только сама можешь во всем разобраться. Ладно, не время сейчас для разговоров. Ложись-ка лучше, спи.
Марина снова забралась под одеяло – и на этот раз заснула мгновенно. И проспала без снов чуть ли не до полудня.
Наверное, бабушкин отвар подействовал.
Сергей Пафнутьевич, промучившись ночь на дурно пахнувшем поролоновом матрасе в номере для приезжих, решил с утра пораньше выяснить у местного руководства, как лучше всего организовать покупку и перевозку мебели для нового дома его матушки. Черт побери, думал он, рассматривая себя в зеркале ванной комнаты, тут у них и горячая вода, и душ, хотя и примитивный, и, в общем, перетоптаться сутки-другие вполне можно, вот только спать на поролоне он давным-давно отвык. Но надо полагать, им тут водяные матрасы либо набитые гречневой шелухой не по средствам. Ладно, он ведь сегодня или завтра уедет, так какая ему разница? А рядовые командированные вряд ли знают какие-то другие кровати.
Он еще накануне договорился с председателем, что они встретятся в восемь утра, поскольку рабочий день у служащих начинался примерно в это время, хотя на ферме люди заступали на смену в четыре. Господин Дикулов только головой качал, думая о том, как живется разным дояркам и механизаторам, и вспоминая собственные школьные годы. Тоже ведь без дела не сидел и не спал, как в городе, до шести, а то и до семи утра.
Разговор с председателем не занял много времени, поскольку тот был человеком деловым. Уточнив, что именно нужно Дикулову, он коротко сказал:
– Могу отправить грузовик и троих мужиков в город. Выбирать сами будете, или кто с ними поедет?
– Если найдете еще и легковушку, я с ними поеду, там выберу, что нужно, а потом сразу домой отправлюсь, уже своим ходом. Так что вашим людям придется самим все привезти, разгрузить и расставить,
