Диана покинула персидского царя и стремительно пошла к выходу. Ресторан опустел: в полумраке только картины на стенах тускло блестели позолотой и слабо светились исхлестанные дождем окна.
– Диана!
Шарль догнал ее в мраморном холле. Она обернулась.
– Черт возьми, Диана, что ты пытаешься найти? Ты ведь не все мне сказала?
Диана дождалась, когда отчим подойдет ближе, и повторила:
– Я просто хочу знать наверняка. О ремне.
– Нет. – Шарль покачал головой. – Ты решила заново пережить аварию, потому что не веришь, что это была авария.
Диану восхитила проницательность психолога, с легкостью вычислившего ее помыслы.
– Именно так, – подтвердила она. – Думаю, авария как-то связана с убийством Рольфа фон Кейна. Это не случайность. Я убеждена, что все в этом непонятном деле связано с Люсьеном.
– Господи… – присвистнул Шарль.
– И не говори мне, что я сошла с ума.
Шарль побледнел:
– Хочешь сказать, тот несчастный случай на бульваре… был попыткой устранить вас?
– Я собрала не все доказательства.
– Какие именно?
– Не торопи меня.
Диана повернулась, чтобы уйти, но Шарль схватил ее за руку. От волнения он часто моргал ресницами, напоминавшими Диане крылья бабочки.
– Слушай меня внимательно. Мы с тобой знакомы шестнадцать лет. Я никогда не вмешивался ни в твое воспитание, ни в ваши с матерью отношения. Но на сей раз я не буду стоять в стороне и не позволю тебе слететь с катушек. Только не теперь.
Она ответила ему дерзкой улыбкой скверной девчонки.
– Если все, что я рассказала, плод моих фантазий, тебе нечего опасаться.
– Дурочка! Ты, возможно, играешь с огнем и сама того не понимаешь! – выкрикнул Шарль.
Диана почувствовала, что на них смотрят: официанты впервые видели Шарля Геликяна в таком состоянии.
– Ты ведешь себя неразумно. – Шарль заговорил тише. – Даже если допустить – повторяю, допустить! – что ты права, вмешиваться тебе не следует. Это дело полиции.
Он спросил, не дав ей возразить:
– Твои слова о ремне… В отчете эксперта черным по белому написано: он не был пристегнут. Так что же ты…
– Я уверена, что пристегнула Люсьена.
Лицо Шарля потемнело:
– Так что же получается? Это Люсьен?…
– Люсьен крепко спал. Я всю дорогу наблюдала за ним в зеркало.
– Получается, ремень расстегнулся сам собой?
Диана вернулась к Шарлю, наклонилась – отчим доходил ей до плеча – и прошептала доверительным тоном:
– Знаешь, как говорят: когда исчерпаны все возможные предположения, остается подумать о невозможном.
Шарль не спускал с падчерицы глаз. От напряжения у него на лбу выступила испарина.
– Что ты имеешь в виду?
Диана вспомнила кровь в машине, осколки стекла, скомканный спальник на сиденье, темную зону багажника и прошептала со священным ужасом в голосе:
– Я имею в виду, что кроме нас с Люсьеном в машине был кто-то еще.
23
Скверы на Елисейских Полях сплетались в единый круг из дождя и света. То тут, то там сквозь ливень проглядывало солнце. Листья шелестели на ветру, образуя под струями воды тонкие зеленые узоры. Диана надела темные очки и задержалась на крыльце.
Она только что поделилась с Шарлем гипотезой о спрятавшемся в ее машине злоумышленнике, который расстегнул ремень безопасности Люсьена и был готов погибнуть, лишь бы убедиться, что малышу ничто не поможет.
Диана понимала, что эта версия не выдерживает никакой критики: кто бы согласился так рисковать? Во имя чего человек может добровольно обречь себя на смерть? Полицейские, осматривавшие машину после аварии, не нашли ни малейших следов постороннего присутствия в ее машине. И все-таки Диана не могла избавиться от этой мысли. Появившийся парковщик поторопился успокоить молодую женщину:
