– А Серые Волки? Я имею в виду настоящих бандитов, уголовников.
Дипломат перебирал снимки. Ему было явно не по себе. Как будто один только взгляд на этих людей пробудил в нем прежний ужас. Он ткнул пальцем в одно из лиц.
– Вот этот: Ораль Селик.
– Кто он такой?
– Сообщник Али Агджи. Один из тех двоих, что пытались убить Папу в тысяча девятьсот восемьдесят первом году.
– Он на свободе?
– Турецкая система правосудия. Не стоит забывать о тесных связях между Серыми Волками и полицией. И о том, как ужасно коррумпировано наше правосудие…
– Узнаете других?
Полю показалось, что Ажик колеблется.
– Я не специалист.
– Я спрашиваю о знаменитостях. О главах «семей».
– Вас интересуют
Поль напрягся и вспомнил, что так турки называют «крестных отцов». Ажик снова и снова вглядывался в снимки.
– Некоторые лица кажутся мне знакомыми, – признал он наконец, – но имен я не помню. Их фотографии регулярно появляются на страницах газет в связи с освещением крупных судебных процессов: торговля оружием, похищения людей, казино…
Поль вытащил из кармана фломастер.
– Обведите кружком знакомые лица. И ставьте рядом имена, если вспомните.
Турок пометил кружками многие лица на снимке, но ничего не написал. Внезапно он остановился.
– Вот этот – настоящая звезда. Фигура национального масштаба.
Его палец указывал на очень высокого старика лет семидесяти с тростью в руке. Высокий лоб, зачесанные назад седые волосы, выступающая вперед нижняя челюсть. В профиль он был похож на благородного оленя. Запоминающаяся внешность.
– Исмаил Кудшейи. Самый влиятельный
– О его преступной деятельности что-нибудь известно?
Ажик расхохотался.
– Конечно. В Стамбуле говорят – единственное, чего стоит опасаться Кудшейи, это землетрясения.
– Он связан с Серыми Волками?
– Еще как связан! Он их исторический лидер. Большинство офицеров, служащих сегодня в полиции, воспитывались в его тренировочных лагерях. Он знаменит своими филантропическими акциями. Его фонд выделяет стипендии детям из бедных семей. И все это – под флагом ультрапатриотизма.
Поль обратил внимание на одну деталь.
– Что у него с руками?
– Шрамы от кислоты. Говорят, он начинал в Шестидесятых как наемный убийца. Трупы он растворял в кислоте. Якобы.
Поль почувствовал, как по телу побежали мурашки. Такой человек мог вынести смертный приговор Земе Гокальп. Но за что? И почему он, а не его сосед по траурному кортежу? Как вести расследование, находясь за две тысячи километров от турецкой столицы?
Он взглянул на другие обведенные фломастером лица. Жестокие, высокомерные, с побеленными снегом усами…
Помимо своей воли он испытывал какое-то извращенное уважение к этим грандам уголовного мира. Внезапно его внимание привлекло лицо молодого человека со взлохмаченными волосами.
– А этот кто?
– Новое поколение. Азер Акарса. Питомец Кудшейи. Благодаря поддержке его фонда этот маленький крестьянин стал крупным бизнесменом. Акарса владеет огромными садами у себя на родине, в районе Газиантепа. Ему нет и сорока – этакий «золотой мальчик» на турецкий манер.
При слове «Газиантеп» в мозгу Поля прозвучал щелчок. Все жертвы были родом из тех мест. Простое совпадение? Его взгляд снова вернулся к лицу человека в наглухо застегнутой бархатной куртке. Он был похож даже не на бизнесмена, а скорее на богемного студента-мечтателя.
– Он занимается политикой?
Ажик кивнул.
– Современный лидер. Он основал свои собственные ячейки – там слушают рэп, обсуждают общеевропейские проблемы, даже пьют алкоголь. Все это выглядит очень либерально.
– Он относится к крылу умеренных?
