восприимчив. Я пришел к нему во сне и внушил ему, что однажды у порога его квартиры появится посланник из будущего. Посланник этот придет, чтобы исправить роковую ошибку и спасти мир.
Даже в этом состоянии Егор не удержался от усмешки.
– И он вам поверил?
– Сначала – нет. Но я приходил к нему каждую ночь. – Профессор вяло усмехнулся и добавил: – Я умею быть настойчивым, когда захочу.
– И вам удалось вдолбить ему в голову эту… этот бред?
– Я старался. Я едва не свел его с ума.
– Думаю, он уже был сумасшедшим, если согласился помогать вам.
– Егор, у меня не было выбора, – виновато произнес Терехов. – Ты был в коме, а я должен был действовать.
– И что вы ему рассказали?
– Все, что знал сам. Про людей, про эволоидов… И про новый страшный мир, в котором люди стали вымирающим видом.
Волчок снова закрыл глаза. Слишком много информации за один раз. Слишком сильно ломит в висках. Слишком тяжелы руки и ноги, так тяжелы, что стоит большого труда их приподнять. Он снова открыл глаза, повернул голову и спросил чуть окрепшим голосом:
– Как зовут вашего помощника? Что он за человек?
– Его зовут Федор Быков. Это все, что я про него знаю. Мне неизвестен его адрес, и я понятия не имею, как он выглядит. Я ведь приходил к нему во сне, а во сне каждый из нас многолик. Во сне человек может быть кем и чем угодно – птицей, квартетом, церковью, соперничеством Франциска Первого и Карла Пятого…
Егор поморщился, и старик, снова почувствовав себя виноватым, замолчал. Однако, поскольку Егор не произносил ни слова, Терехов заговорил – осторожно и негромко:
– Среди нападавших был один человек… Он не был вооружен, но на нем тоже была эта маска… Мне показалось, что похитителей привел он. У этого парня была одна примета, которая и помогла нам его вычислить.
– Какая примета?
– Волосы. Абсолютно белые, хотя сам он, судя по голосу и выправке, был молод. Это он забрал часы. Перед тем как потерять сознание, я видел, как он надел их себе на руку. Во время последнего нашего ментального контакта Быков сказал, что напал на след беловолосого парня. Он работает в корпорации «Наноком», и зовут его Павел Семенов.
В груди у Волчка засаднило, а в ушах раздались голоса, один из которых принадлежал ему самому:
Егор хрипло вздохнул и сказал, вопросительно глядя на Терехова:
– А трубка и очки?
– Я успел сунуть их в «почтовый ящик» и отправить в странствие по времени. Но часы – они лежали у меня на столе, на самом виду… – Профессор перевел дух и тихо, но твердо проговорил: – Егор, часы надо обязательно вернуть. В них все дело, Егор.
Волчок посмотрел на старика тусклым взглядом и уточнил:
– Каким свойством они обладают?
Профессор чуть подался вперед и тихо выпалил:
– Они способны стирать фрагменты реальности.
– Как стирать? В каком смысле «стирать»?
– В прямом. Представь себе, что ты режиссер и снимаешь фильм на пленочную видеокамеру. До какого-то момента все идет хорошо, но потом актер забывает свой текст и начинает заикаться. Ты приказываешь оператору отмотать пленку назад и записать сцену заново. Актер снова начинает играть свою роль, и оператор записывает новую версию эпизода поверх старой. Часы «Командирские», которые ты доставил из будущего, похожи на этого оператора. Они способны «отмотать» реальность назад и запустить новую ее версию – с того момента, который ты сам выберешь.
– Боюсь, я не совсем понимаю…
– Что же тут непонятного? Допустим, ты споткнулся об камень, упал и сломал ногу. Тебе предстоит провести две недели в больнице, но вместо этого ты просто возвращаешься к секунде, предшествовавшей моменту падения, и аккуратно обходишь камень стороной. Реальность с этого момента начинает двигаться в ином, альтернативном направлении.
– И часы, которые я раздобыл…
Профессор кивнул:
– Да, дружок. Они способны сделать это.
Сердце Егора сжал холодный обруч. Если старик ничего не путает, то эта вещь…
– Профессор… – Голос Волчка сорвался на высокую, хриплую ноту, и он начал снова: – Профессор, вы хоть понимаете, какая это страшная вещь? Она способна превратить любого человека в Бога.
– Об этом я тебе и говорю, – с волнением подтвердил старик. – Мы обязаны вернуть часы. В противном случае весь наш мир…
– Постойте. Погодите. – Егор попытался сосредоточиться и собрать разбегающиеся мысли воедино. – Через несколько лет разразится генетическая катастрофа, которая уничтожит бо?льшую часть человечества. Но если часы способны стереть фрагмент реальности, то это значит…
Взгляды Егора и профессора Терехова встретились.
– Мы можем это предотвратить, – продолжил его мысль профессор. – Мы действительно сможем это сделать. И я даже знаю как. Главное – определить причину катастрофы, устранить ее и тем самым запустить альтернативный вариант реальности. Тот вариант, в котором не будет ни эволоидов, ни деградантов, ни Оптины.
– Но как нам узнать, что было причиной?
Профессор усмехнулся:
– Я не терял времени даром, Егор. Катастрофа разразится из-за деятельности корпорации «Наноком». Той самой, в которой работает Павел Семенов. Именно там…
Терехов оборвал фразу на полуслове. Вытаращив глаза, он вдруг вытянулся в струну, а потом тело его странным образом обмякло, а седовласая голова свесилась на грудь. Переход был столь резким, что Волчок не сразу понял, что произошло. А поняв, повернулся к двери и крикнул что было сил:
– Эй, кто-нибудь! Профессору плохо!
Дверь распахнулась, и в палату быстрым шагом вошла пожилая, крепкая сиделка в синем халате. Остановившись рядом с Тереховым, она пощупала ему пальцами запястье, потом по очереди подняла его дряблые веки и осмотрела глазные яблоки.
– Что с ним? – спросил Егор.
– Очередной приступ, – объяснила сиделка.
– И часто это с ним случается?
Она вздохнула и убрала выбившуюся седую прядь волос под край синей шапочки.
– Очень. Иногда он теряет сознание минут на двадцать. А иногда не выходит из своего ступора несколько часов.
Волчок попытался приподняться, но сиделка, озабоченно вскинув брови, положила ему руку на грудь:
– А вы ложитесь! Вам нельзя вставать!
– Я хорошо себя чувствую, – сказал Егор и убрал морщинистую ладонь сиделки со своей груди. – Я ведь не в тюрьме, верно?
– Верно. Но…
Егор вынул из вены иглу капельницы, стянул с запястий резиновые ремешки и отклеил датчики. «Пи-и- и-и», – противно загудел аппарат, и на мониторе протянулась прямая линия.
