Верзила в белой кепке остановился и небрежно спросил:
– Что ты предлагаешь?
– Надо ее изуродовать. Это быстро. А для телки уродливая харя хуже смерти.
Верзила в белой кепке усмехнулся.
– Соображаешь, – похвалил он, убрал руки от ремня и достал из кармана куртки нож. – Я перережу тебе лицевой нерв. И ты на всю жизнь останешься уродкой.
Он выщелкнул из ножа лезвие и шагнул к лежащей на полу девушке.
11
Егор Волков поднял руку и посмотрел на часы.
– Ну? – спросил Быков, держа руки на руле своей старенькой «Мазды». – И долго нам тут еще торчать?
– А чем тебе не нравится? Прекрасный двор, много деревьев, детишки в песочницах, мамы с колясками. Там, откуда я прибыл, любой из людей отдал бы полжизни за то, чтобы хоть раз увидеть это.
Быков оглядел дворик, хмыкнул и проговорил:
– Могу себе представить, в какую кошмарную дыру вы превратили планету, если готовы радоваться такой ерунде.
Они помолчали, глядя на пожелтевшую, но все еще густую листву деревьев, которую шевелил и раскачивал прохладный северо-восточный ветер.
– Чего мы все-таки ждем? – спросил Быков после паузы.
– Я дал ей номер твоего телефона. Я чувствую, что она позвонит.
– Чувствует он, – проворчал Быков. – Каким местом, хотел бы я знать?
– Сердцем, – коротко ответил Волчок.
Толстяк хмыкнул:
– Ну, если только так. – Он немного помолчал, о чем-то раздумывая, потом поскреб ногтями широкую переносицу и с сомнением проговорил: – Она вроде не похожа на дуру.
– А я разве сказал, что она дура?
– Только дура может купиться на историю о пришельце из будущего.
– Правда? – Волчок прищурил желтоватые глаза. – Но ты ведь тоже купился.
– Я – другое дело, – возразил Быков. – Профессор Терехов приходил ко мне каждую ночь и превращал мои сны в кошмары. У меня было два выхода. Либо поверить в то, что задвигал профессор, либо отправиться в психушку и надеть на себя больничный халат. В психушку я не хотел, поэтому я сейчас с тобой. О, гляди-ка! – Быков показал пальцем на группу мальчишек, копошившихся возле хоккейной коробки. – Кажется, трое мутузят одного! Как в таких случаях поступают у вас в будущем?
Егор вышел из машины, быстро прошел к драчунам и строго прикрикнул:
– А ну-ка хватит! Хватит, я сказал!
Он схватил двух маленьких агрессоров за шиворот и оттащил их от щуплого мальчугана, которому они мяли бока. Третий агрессор отскочил сам.
– Мы с тобой еще не закончили! – крикнул один из мальчишек, после чего все трое загоготали и с хохотом побежали к беседке.
Волчок повернулся к битому мальчугану, помог ему подняться с земли и спросил:
– Ты как? В порядке?
Мальчишка вытер рукавом окровавленный нос и, строго посмотрев на Волчка, проговорил недовольным голосом:
– Кто вас просил лезть?
Брови Егора приподнялись от удивления.
– И это вместо благодарности? Между прочим, я тебя спас.
– Я бы и сам с ними справился.
Мальчик хотел еще что-то добавить, но в этот миг откуда-то сверху громкий женский голос окликнул:
– Ваня! Комиссаров! Звонила твоя мама, сказала, чтобы ты шел домой!
Мальчишка встрепенулся, поднял лицо к пятиэтажке и крикнул куда-то в пространство:
– Уже иду! – Затем перевел взгляд на Егора и угрюмо сказал: – Мне пора.
Он хотел идти, но Волчок положил руку ему на плечо, развернул мальчишку к себе лицом и спросил:
– Тебя зовут Иван Комиссаров?
– А вам какая разница? – угрюмо проговорил мальчишка.
Волчок улыбнулся и покачал головой:
– Никакой. Послушай, Комиссар, хочу дать тебе ценный совет. Если решил драться, то первый удар должен быть самым сильным.
– Почему? – не понял мальчик.
– Потому что второго может не быть. И еще одно: если ты один, а врагов много, выбирай для нападения самого сильного из них. Вырубишь его – остальные разбегутся сами. Усвоил?
– Усвоил.
Волчок взъерошил мальчишке светлые волосы.
– Ну, бывай, Комиссар! Передавай привет Гееру.
Мальчишка шмыгнул носом и сказал:
– Я такого не знаю.
– Узнаешь. Лет через пятьдесят. Ну, двигай!
Мальчишка побрел к подъезду, а Егор выпрямился и вернулся в машину.
– Нашел себе нового друга? – насмешливо поинтересовался Быков. – А не маловат друг-то?
Волчок не ответил, он смотрел куда-то в сторону. Быков проследил за его взглядом и увидел, как белобрысый мальчишка подошел к самому рослому из своих обидчиков и с ходу, не останавливаясь, двинул его кулаком в челюсть.
– Во дает! – удивился Быков.
А Волчок усмехнулся и тихо пояснил:
– Моя школа. – Он снова посмотрел на часы, затем глянул на Быкова своими золотисто-карими глазами и сказал: – Я больше не могу ждать. Дай телефон!
Быков усмехнулся, достал из кармана мобильник и протянул Егору:
– Она тебя отошьет.
– Посмотрим.
– Ставлю двадцать баксов, что отошьет.
Волчок набрал номер, записанный на бумажке, и прижал телефон к уху. Подержал так несколько секунд, потом опустил трубку и озадаченно сообщил:
– Телефон абонента отключен или находится вне действия Сети.
– Ну, выходит, она знала, что ты позвонишь, и отключила телефон. Не знаю, как там у вас в будущем, а в наше время девушки динамят парней сплошь и рядом.
– Да. Может быть. – Лоб Волчка прорезали морщины. – Знаешь что… – раздумчиво проговорил он. – Ты пока посиди здесь, а я поднимусь к ней.
– Поднимешься? Вот так вот просто?
– Да.
– Что ж, действуй. Если, конечно, не боишься получить по фейсу. Ну, а я пойду куплю себе бутылочку пива, чтобы скоротать минуты ожидания. А тебе куплю бутылку холодной колы, чтобы было что прикладывать к синякам.
12
Под козырьком подъезда топтался какой-то нервный паренек в надвинутой на глаза бейсболке. В руке паренька дымилась сигарета. Он курил короткими затяжками, то и дело поднося руку с сигаретой к лицу и испуганно зыркая глазами по сторонам.
Волчок остановился и, приподняв голову, понюхал воздух. Он почувствовал опасность. Полагаясь исключительно на инстинкты, Волчок, пьяно пошатываясь, двинулся к пареньку.
