Встал Его Главный Маршал Нгур:
— Сэр, если вы помните, я предупреждал Вас об этом.
— Я не желаю заниматься никчёмными воспоминаниями, — холодно произнёс Деспот, вытирая рукавом лоб.
Нгур снова сел на место.
— У нас нет альтернативы, — сказал Деспот. — Бунтовщики должны быть умерщвлены тотчас, все до одного.
Нгур, казалось, хотел что-то возразить, затем передумал и промолчал.
— Я требую от своего Главного Маршала, — продолжал Деспот, — чтобы он объяснил, как это отвратительное восстание может быть усмирено.
Среди придворных послышался шёпот: часть из них безоговорочно поддерживала Деспота, другая — больше симпатизировала Нгуру.
Нгур снова поднялся, на этот раз открыто глядя Деспоту в лицо.
— Убийства крестьян ничего не решат, — сказал он.
Большинство придворных позади него криком выразили свой протест, поэтому в зале поднялся страшный шум. Нгур упрямо продолжал:
— Мы не сможем убить их всех, а даже если сможем, новая крестьянская армия поднимется на борьбу с нами — снова, и снова, и снова. Мы хотим такого будущего?
— А разве мы хотим, чтобы крестьяне властвовали над нами? — холодно задал ответный вопрос Деспот.
Нгур улыбнулся, делая вид, что знает некую тайну.
— Если слишком много крестьян умрёт, поля придётся обрабатывать членам Дома Эллона. Нас просто недостаточно для этого, и ещё меньше тех, кто горит желанием выполнять такую работу. Вы получите ко всему прочему ещё и бунт внутри Дома Эллона, мой господин.
Снова раздались крики, но на этот раз Деспот с ужасом осознал, что крики были направлены против него. Аристократы хотели оставить крестьян на своём месте, убив лишь столько из них, сколько необходимо для подавления мятежа, они не имели ни малейшего желания идти на поля вместо крестьян. Усмирение мятежа должно проходить в определённых границах.
— Ты высказал своё мнение, Нгур, — с неохотой сказал Деспот. — Каков твой план?
— Наши шпионы, как вы уже знаете, сообщают, что крестьянскую армию, возглавляют, как минимум, четыре человека: певец, дрёма и две женщины-воина, младшая и которых — дочь человека по имени Лайан, возглавлявшего предыдущий бунт много лет назад.
Деспот раздражённо махнул рукой. Он совсем недавно говорил Нгуру, чтобы тот больше не упоминал о Лайане его потомках; но теперь этот запрет был уже как бы не актуален.
— Может быть, — продолжал Нгур, — здесь замешан ещё один певец — мы точно не знаем. Точнее, певица, почти девочка. Некоторые из наших людей упоминают её, а некоторые нет.
— Почему мы должны бояться этих нелюдей? — спросил Деспот, мельком взглянув на Главного Маршала, а потом, более продолжительно и многозначительно, на придворных, толпившихся вокруг него.
— Один дрёма убил по меньшей мере тысячу наших солдат, — тихо сказал Нгур.
— Это были дураки! — сказал Деспот.
— Отнюдь нет, — спокойно произнёс Главный Маршал. — Они были уничтожены силой, против которой мы бессильны. Ваши солдаты теперь всегда будут оказываться в подобной ситуации, когда надумают воевать с дрёмой.
— Ты пытаешься сказать мне, что силы Дома Эллона недостаточно для того, чтобы уничтожить банду крестьян, которую собрали эти четверо недоумков?
— Это именно то, что я пытаюсь сказать Вам, сэр. Жаль, что Вы не всегда решаетесь выслушать меня.
Главный Маршал говорил в спокойной и уважительной манере, но Деспоту казалось, что он не улавливает смысла в произнесённой фразе.
— Мы уничтожим их! — закричал он.
— Как пожелаете, сэр, — сказал Главный Маршал. — Что ж, попытаемся это сделать.
Глава пятая. Страсть
Высоко над их головами на фоне ярко-голубого неба трепетало знамя Дома Эллона со своим гербом, изображающим пронзённую мечом собаку. Нгур посмотрел на него с чувством гордости, смешанным с негодованием, а затем перевёл взгляд на своих людей. Восемь групп по пять сотен стояли в строгом порядке на поле перед ним; перед каждой группой — конный офицер, а рядом горнист. Это была внушительная масса людей, сам Главный Маршал никогда не видел столько людей сразу. Деспот не мог пожаловаться на недостаток желания подавить крестьянский мятеж, но Нгур предчувствовал что-то нехорошее, и не мог понять причины этого чувства.
Приближался период сна, а его люди ещё не ели. Нгур дал сигнал своему горнисту, чтобы тот протрубил команду разойтись, и с удовлетворением стал наблюдать, как люди принялись за дело: одни из них встали на посты как часовые, другие стали разжигать костры, третьи принялись рыть выгребные ямы, а четвёртые — устанавливать палатки стандартного армейского образца. И вскоре поле стало походить на деревню из матерчатых домов.
Нгур медленно объехал лагерь по периметру, время от времени разговаривая с часовыми. На лице его была спокойная и решительная улыбка: необходимо, чтобы у его людей не возникло ни малейших подозрений по поводу его неуверенности. К счастью, на лицах солдат была такая же решимость. Может, он беспокоился попусту? Что может сделать банда крестьян, как бы хорошо она ни была организована, против могучей военной машины под его командованием?
Слева от себя он заметил какую-то возню и повернул коня в этом направлении.
Четверо солдат крепко держали старика с красными глазами, который отчаянно вырывался, страшно бранясь. Нгур поднял брови: его поразила фантазия этого человека.
— Тихо! — закричал Главный Маршал, хлопая себя по колену, чтобы привлечь внимание.
Возня тотчас прекратилась. Двое из солдат были явно расстроены: старик только что закончил описание необычайной половой активности их матерей с козлами. Кто бы мог подумать, что их добрые старые мамы могли?..
— Ты кто? — спросил Нгур старика.
— Я честный человек. Путешествую и продаю свои товары по мере сил и возможностей.
Нгур посмотрел с подозрением. Из своего опыта он знал, что люди, которые называют себя честными, чаще всего являются самыми отпетыми преступниками.
-— И что же это за товары? Посуда или фрукты? Где они? Я не вижу телеги, которая прогибалась бы под тяжестью груза!
Красные глаза старика смотрели на него враждебно. Он был необычайно грязен. Если в его жидкой бороде и не было вшей, то только потому, что они были не в силах там находиться.
— Для моих товаров не нужна телега, наблюдательный человек. Они у меня вот здесь. Он вырвал свою руку у одного из солдат и показал на свою голову.
— Я меняю их на еду, выпивку или ночлег на период сна. По возможности на ночлег с кем- нибудь.
Нгур захохотал, и солдаты послушно присоединились к нему.
Старик плюнул себе под ноги.
— Вы даже не знаете кто я такой. Я могу…
Главный Маршал дал ему поболтать некоторое время, размышляя над тем, какая же проститутка была способна лечь в постель с таким страшилищем. Он поднял руку, чтобы остановить тираду старика, вновь затронувшего тему домашних животных.
