— Если понадобится, пойдешь к алтарю одна! — не терпящим возражений тоном заявил герцог. — Но я обещаю, что и мистеру Пебблсу, и миссис Джунипер будут отведены места в первом ряду.
— Какой благородный жест! — В голосе Изабель было не меньше сарказма, чем в голосе Джона. — А как же мой ангел-хранитель? Где будет сидеть она?
— Ангелы могут сидеть где хотят, — с улыбкой, выводившей Изабель из себя, ответил Джон. — Есть еще вопросы?
— Нет…
Джон поднялся, но, вместо того чтобы пойти к дверям, опустился перед ней на одно колено и, заглянув в фиалковые глаза девушки, взял ее руку в свои:
— Изабель Монтгомери, окажете ли вы мне честь стать моей супругой и герцогиней Эйвон?
Удивленная и тронутая его нежностью, Изабель улыбнулась и кивнула:
— Да, Джон. Я выйду за вас замуж.
Джон полез в карман и достал оттуда маленькую коробочку, обтянутую бархатом. Открыв крышку, он вынул кольцо.
— Я объехал весь Лондон, пока не нашел вот это, — проговорил он, надевая кольцо на палец девушке.
Изабель посмотрела на кольцо. Никогда в жизни она не видела ничего подобного! Аметистовые лепестки, окруженные листочками изумрудов и снежной россыпью бриллиантов…
— Ювелир назвал это кольцо «фиалки на снегу». Ты сама похожа на чудесную фиалку, — проникновенным голосом проговорил Джон.
Изабель подняла на него глаза, почувствовав, как горячо забилось ее сердце. Вот и сбылось давнее пророчество ее ангела-хранителя. Джон Сен-Жермен действительно был тем темным принцем, которого она видела в водах реки Эйвон…
10
«Не следовало делать предложение Изабель Монтгомери».
Эта мысль в тысячный раз приходила в голову Джону за пять дней, прошедших с их помолвки. Он слишком хорошо помнил свой первый брак: Ленора в конце концов стала для него причиной мучительной боли и сожалений — а Изабель казалась стократ более ветреной и легкомысленной. Но Ленора Гримсби, по крайней мере вначале, уверяла его в своей любви; Изабель Монтгомери не делала даже этого.
Так почему же он так желал женщину, которая не любит его? Привлекал ли его независимый и отважный дух Изабель? Или ее удивительное очарование?
Неужели он обречен страдать из-за женщин всю свою жизнь?..
Стоя в своем кабинете, Джон смотрел из окна на огромный сад. Уличный шум не отвлекал его здесь отдел и размышлений. Когда он уставал от счетов, документов и прошений, то отдыхал, просто глядя в окно. Однако сегодня одиночество тяготило его. Ни о чем, кроме обручения с Изабель Монтгомери, он не мог думать.
Рассматривая вид за окном, Джон пытался отогнать тяжелые мысли. Прямо перед домом расстилался ковер лиловых фиалок, напомнивших ему об Изабель.
— Прошу прощения, ваша светлость…
Услышав голос дворецкого, Джон повернулся к дверям:
— Да, Доббс?
— Приехал барон Берроуз, ваша светлость.
— Попросите его в кабинет, — приказал Джон, садясь в кресло за стол.
Доббс поклонился и вышел. Мгновением позже дворецкий вернулся с бароном и оставил их вдвоем.
— Садитесь, Спьюинг, — проговорил Джон, указав на кресло по другую сторону стола.
— Благодарю вас, милорд, — Стивен Спьюинг уселся и быстрым взглядом окинул комнату. — Меня восхищает ваш вкус в выборе обстановки.
— Я нахожу, что у меня довольно удобный кабинет, — проговорил Джон и протянул руку к хрустальному графину и двум бокалам, стоявшим на столе на серебряном подносе. — Не хотите ли виски?
— Благодарю вас, милорд.
Джон с нарочитой медлительностью разлил виски по бокалам и передал один из них Спью-ингу.
— Что ж, за ваше процветание и успехи!
— И за ваши, милорд, — отвечал тот. — Поздравляю вас с грядущим радостным событием!
— О, так, значит, вы слышали эту новость? — с наигранной небрежностью спросил Джон, внимательно глядя в лицо своего гостя.
— Ваша светлость, весь Лондон только об этом и говорит, — начал молодой человек, но, вероятно, подумав о том, что пересказ сплетен рассердит герцога, прибавил только: — «Таймс» напечатала объявление.
— Да, я знаю, — с улыбкой проговорил Джон, снова разливая по стаканам виски. — Однако же я пригласил вас сюда вовсе не за тем, чтобы обсуждать мою свадьбу. В данный момент меня более интересует ваша женитьба.
— Моя женитьба? — удивленно переспросил Спьюинг. — Я не понимаю вас, ваша светлость.
— Как вы знаете, я являюсь временным опекуном сестер Монтгомери, — слегка покривив душой, пояснил Джон. — Каковы ваши намерения по отношению к леди Лобелии?
— Совершенно честные, смею вас уверить, — ответил Спьюинг, нервно заерзав в кресле. — Я… я отношусь к ней с глубочайшей нежностью и уважением.
— Я так и думал, — проговорил Джон, откидываясь на спинку кресла. — Муж Лобелии получит за ней весьма щедрое приданое, а став моим родственником по линии жены, будет также иметь небольшую долю в моих предприятиях.
Джон сделал паузу, чтобы смысл сказанного успел дойти до молодого человека, и продолжил:
— Я всегда весьма высоко ценил вас и был бы весьма рад, если бы именно вы стали супругом Лобелии. Я понимаю, она не слишком хороша собой, но…
— Я нахожу Лобелию очаровательной, — прервал его Спьюинг. — Как говорят, все зависит от того, чьими глазами смотреть.
Джон кивнул.
— Итак, значит, вы собираетесь сделать ей предложение?
— Если вы благосклонно смотрите на это, я сделал бы его немедленно, — горячо заверил Спьюинг.
— Что ж, вы его получили, — отвечал Джон. — Однако я хотел бы, чтобы вы сделали ей предложение после моей помолвки. Она состоится двадцать третьего апреля в доме моей матери. Изабель не понравится, если известие о грядущей свадьбе Лобелии отвлечет внимание от ее собственной помолвки. Вы же знаете, каковы женщины!
— Понимаю, милорд.
Джон поднялся, давая понять, что беседа подошла к концу. Спьюинг понял намек и тоже встал.
Джон пожал молодому человеку руку и проводил его до двери.
— Я надеюсь, что мы с вами станем родственниками, — сказал он.
— Я назову нашу первую дочь Фортуной в честь древней богини удачи! — в возбуждении воскликнул Спьюинг. — Я самый счастливый человек — ведь мне удалось заслужить ваше одобрение, ваша светлость!
Джон кивнул, словно принц, принимающий должные знаки почтения от своего подданного.
— После того как будет объявлено о вашей помолвке, мы обсудим и деловую сторону.
Открыв молодому человеку двери, Джон заметил в коридоре Росса — он шел к его кабинету.
— Еще раз благодарю вас, ваша светлость, — проговорил на прощание Спьюинг. — Я очень ценю вашу веру в меня!
С этими словами барон Берроуз вышел. Поравнявшись с Россом, он приветственно кивнул ему.
Войдя в кабинет, Росс уселся в кресло, которое до того занимал барон, налил себе виски и устроился поудобнее.
— Ваша светлость, я очень ценю вашу веру в меня! — чрезвычайно похоже передразнил Росс барона Берроуза. — Могу ли я поцеловать землю, по которой вы ступаете? Не прикажете ли слизать языком грязь с ваших ботинок?
