теплой курткой. Сердито потрескивали сыроватые дрова, недовольно пыхая длинными хвостами жгучих искр, легко взвивающихся в темное бархатное небо. Ненавязчивый ночной шепоток шелестящей травы нежно убаюкивал; медленное, размеренное дыхание чутко спящего Леса внушало безграничное доверие и дарило странное, необъяснимое чувство защищенности, незримой тенью стоя за спиной. Держась подальше от едкого дыма, зудящим крылатым маревом колыхались мошки и комары. Костер щедро делился живительным теплом и ярким светом, заставляя сонно щурить не привыкшие еще глаза.
Похоже, кое-кому действительно хватило благородства два часа нести мое бездыханное тело на руках…
– Ты как? – тихо спросил Волк, сидящий по ту сторону костра.
– Жить буду, – пробормотала я, потягиваясь.
Вылезать из-под теплой куртки было очень-очень неохота, но мне, как назло, приспичило в кустики, так что пришлось встать, вернуть одежку хозяину и углубиться в лес, с сожалением оглянувшись на нагретое местечко.
Зайти пришлось довольно далеко: путных кустиков все никак не попадалось, а присесть в заросли крапивы мне не хватило духу, хоть и говорят, что это полезно. Лицо обдуло прохладным ночным ветерком, сон куда-то отлетел, так что, вернувшись, я не легла, а села напротив Шаи-Яганна, выжидательно уставившись прямо в глаза. Карие. Теплые.
– Как мы оттуда выбрались?
Он неопределенно хмыкнул:
– Вечером пришел их предводитель и, узнав, кого они посадили в каземат, лично пришел открыть камушек и извинялся минут тридцать – не меньше.
– А волкодлак? Зачем они его на нас спустили? – Я потянулась озябшими руками к весело пляшущему огню.
– Волкодлак? Та зверюга, которую ты ухлопала?
– Ага.
Волк насмешливо хмыкнул:
– Эти… умники… попросту перепутали пещеры. Думали, что загоняют в пустую.
Слов не было. Одни мысли, и те сплошь нецензурные.
– Восхитительно.
– Угу, – скептически поддакнул Шаи-Яганн, – а когда предводитель еще и об этом узнал, то вообще пошел трупными пятнами.
Я тихонько хихикнула:
– Значит, больше нам пока опасаться нечего? Можно идти дальше?
Волк кивнул:
– Утром. Сначала выспись – на тебя смотреть страшно.
Вот так комплимент…
– Ну знаешь! – обиженно протянула я. – Издержки профессии.
– Посланница Духов? Ор-р-ригинальная профессия.
Я равнодушно пожала плечами:
– А мне нравится.
– И где же на нее учатся? – насмешливо прищурился он.
– Просто по жизни, – серьезно ответила я.
Волк вдруг как-то помрачнел, задумавшись о чем-то своем. Красноватые блики плясали по его лицу, словно вырезанному из воска: прямой нос, высокий лоб, волевой подбородок. Я с горькой усмешкой в который раз отметила, что мне такой классической красоты не видать.
А мне, впрочем, и не надо: своя, ведьминская, еще ни разу не подводила.
– Ты пить хочешь? – Спокойный вопрос резко выдернул меня из сетей раздумий.
– Да, – кивнула я.
Волк молча встал и удалился в Лес, откуда вышел через несколько минут, держа в руках две рогатины и толстую палку (а я-то грешным делом подумала, что он в кустики пошел). Рогатины мы вбили по обе стороны от огня, котелок, наполненный водой из журчавшего неподалеку ручья, подцепили на палку и установили сверху. Вода зашипела, нагреваясь. Костер возмущенно зафыркал, глотая случайно выплеснувшиеся капли.
– Эх, жалко, травок нет, – посокрушался Волк, стоя над закипающей водой.
– Почему нет? – нахмурилась я, вытягивая из воздуха сумку. – Есть!
На свет был торжественно извлечен пакетик с сухими листиками полыни, в ноздри ласково просочился давно знакомый аромат. Заботливо перетерев в пальцах ломкие листочки, я отправила их в закипевшую воду.
Разлитый по глиняным кружкам чернас грел руки, окутывая привычной атмосферой уверенности в себе и в будущем. «Если у Иньярры есть чернас – то остальное приложится: экзамен сдастся, вурдалак упокоится, жизнь наладится!» – пошутила как-то Ринга – соседка по комнате в Храме.
– Шаи-Яганн?
