Селену с детства готовили служить Господу. Она всегда знала, что Его и только Его она будет любить всю жизнь, и только Ему она посвятит себя без остатка. Она была уверена в этом и теперь. Одно только не давало ей покоя. Те несколько минут, проведенных над бездыханным телом Роланда. Несколько минут, в течение которых ей показалось, что она может любить не только Спасителя.
Но сейчас, спустя несколько дней, она готова была винить во всем Эльвиру. Возможно, именно ее темное влияние заставило думать, будто Селена может любить кого-либо кроме Господа. Селена поклялась не выпускать ее больше никогда, и принялась молиться с этого дня в два раза чаще.
Глава двадцать шестая
Несколько дней они шли по лесу, натыкаясь на следы тварей из Разлома. Загаженная земля, переломанные, поваленные деревья, с начисто объеденными кронами и корой, жалкие остатки кустарника, съеденного почти до самых корней, останки растерзанных зверей, нередко попадались и кости самих чудищ, очевидно, пожранных более крупными собратьями.
Один раз наткнулись на уничтоженную деревеньку неко. Все домики были разрушены, от жителей не осталось и следа, если не считать пары-тройки обглоданных костей, завалившихся в укромное место.
— Они пожирают все живое, — заметил Тирри с плеча Роланда.
— Как эти чудища могут тут выжить? — задумчиво спросил Роланд. — Они ведь жили в Разломе, и там всегда стоял туман, прикрывавший их от палящего солнца? Но здесь? Даже несмотря на густую тень, тут хватает света... Как они могли так далеко зайти?
— Чудища... — пробормотал Тирри. — Что за варварский термин! Умные люди называют этих созданий мутантами. В этом кроется причина их живучести.
— В правильном названии? — улыбнулся Роланд.
— Слово «мутант» происходит от слова «мутация», — заметил Тирри. — Что означает определенные изменения в природе живого организма, позволяющие ему адаптироваться к изменяющимся условиям существования...
— Тирри! — сдвинул брови Роланд. — Прекрати!
— Ладно-ладно, — вздохнул зверек. — Так тяжело общаться со слабыми умами... В общем, никакие это не чудища, это мутанты. И если они смогли устроиться в гнилых болотах Разлома, что помешает им выжить здесь? Они снова изменятся, приобретут новые формы... Конечно, странно, что за столько короткий срок, но...
— И станут еще чудовищнее? — ужаснулась Селена.
— Ну, это зависит от точки зрения! Вы же, люди, не считаете нас с инурами чудовищами? А мы ведь тоже мутанты.
Шедший последним Ральф навострил уши:
— Эй ты, мелкий! Как ты меня назвал?
— Успокойся, — Тирри помахал инуру лапой. — Ты должен принять эту правду. Да, я понимаю, это больно, мне тоже было плохо поначалу, когда мудрецы Аламара открыли мне истину, но теперь...
— Какую еще истину? — зарычал Ральф. — Мы были созданы Господом в поучение людям, это знают все Измененные.
— Да кто спорит? Но не сам же он нас лепил из глины. Произошли определенные мутации в доселе неразумных тварях вроде кошек или собак.
— Тирри! — Ральф погрозил ему кулаком. — Ты что несешь? Может твои предки и вышли из каких-то там сусликов, сурков или еще каких крыс, но мы, инуры, не имеем никакого отношения к собакам. Хотя, должен заметить, питаем к этим существам уважение.
— Вряд ли суслики или сурки, — задумчиво отозвался Тирри. — Но, если подумать, неисповедимы пути мутации.
На пятый день пути, во время очередного привала, из леса показались уже знакомые «белоголовые». Вожак шел первым, демонстрируя пустые руки и широкую улыбку. Как сразу заметил Роланд, число воинов поубавилось, оставшиеся выглядели потрепанными.
— Я пришел с миром! — бросил вожак издалека.
Воины столпились за ним плотной группой, даже не пытаясь рассеяться по всей поляне. Ральф и Роланд переглянулись. Не было на их памяти случаев, когда «белоголовые» приходили с миром. Однако ни Ральф, ни Роланд не чувствовали опасности. Да и выглядели неко чересчур усталыми для боя.
Пожав плечами, инур вернул секиру за спину, карнелиец медленно убрал в ножны меч.
— Подсаживайся к огню, «белоголовый», — Роланд приглашающе махнул рукой на землю рядом с собой — врага следовало держать поближе. — Хотя твоим людям лучше разбить свой костер, здесь будет тесновато.
Неко понимающе кивнул, бросил своим несколько слов и те поспешно отступили на другой конец поляны, засуетились, собирая сушняк. Сам вожак, под настороженным взглядом Роланда, неспешно присел у костра и покосился на карнелийца.
— Давно догадался? — спокойно полюбопытствовал неко.
— Таких как ты всегда выдают глаза, — ответил Роланд.
Сейчас, при свете дня карнелиец наконец смог внимательно рассмотреть этого неко. Как и большинство представителей его племени, вожак был невысок, худощав и очень гибок. Он как будто бы не двигался, а переливался из одного положения в другое. Из-за многочисленных шрамов, покрывающих лицо вожака вдоль и поперек, обычная для неко шерсть на щеках росла клочьями. Выглядело это уродливо, даже по меркам неко, но зато, если не заметить зеленые с вертикальным зрачком глаза, лицо его можно было легко спутать с человеческим.
Карнелиец почему-то тотчас уверился, что вожак неко не один раз пользовался этим своим уродством.
