— Горяй, меч! — заорал, срывая голос, Берсень. Горяй изо всех сил швырнул меч. В двух шагах от мага из воздуха соткалась Дара.
— Нет! — взвизгнула она.
Летевший меч вздрогнул и замедлил полет. На миг он даже повис в воздухе, но затем все-таки продолжил движение и угодил точно в руки Берсеня.
— Этого не может быть! — Глаза Дары поползли на лоб.
— Придется поверить, — усмехнулся Берсень.
— Жалкий червяк! Как ты меня утомил.
Облик Дары поплыл, теряя очертания, превращаясь в некий бесформенный сгусток мрака.
— Она убралась? — с надеждой спросила Ирица.
— Нет, — мрачно ответил Берсень. — Она решила показать свое истинное лицо. Вам всем лучше уйти.
— Я не брошу тебя. — Ирица вцепилась ему в руку.
— Дежень, убери ее! — рявкнул маг.
Дежень поспешно потащил сестру за ближайшие камни.
Взгляд мага упал на Горяя, стоявшего позади меняющейся Дары. Голый сотник стоял на коленях, бессмысленно разглядывая рассыпающийся в его ладонях прах.
— Сотник, уйди отсюда! — крикнул ему маг. Горяй медленно поднял на мага взгляд. И хотя Берсень не мог увидеть в темноте глаза сотника, он знал, что они наполнены болью и тоской.
— Это все, что осталось от нее, Берсень, — прошептал сотник. — Этот прах. Этот пепел. Это и есть Ива?
— Сотник, уйди! — прорычал маг. — Или Дара убьет тебя!
— Убьет? — На лице Горяя проступила улыбка. — Ты думаешь, это должно меня напугать?
— Горяй!
— Я любил ее, маг. Клубок мрака стал разрастаться и обретать плоть.
— Сотник, уходи!
Но Горяй уже не смотрел на мага. Его взгляд вновь уткнулся в горстку праха.
В следующий миг все внимание Берсеня поглотило растущее существо. Огромное, саженей три-четыре высотой, оно сейчас ничем не напоминало человека.
Мощное, вытянутое тело, покрытое длинной, густой шерстью, четыре пары конечностей с острыми когтями-бритвами, зубастые челюсти, истекающие слюной.
Маг выжидал. Берсень не очень-то помнил основы магии вызова существ из других миров, но кое-что все-таки знал. Например, то, что атаковать сейчас было бессмысленно. Пока существо окончательно не обрело плоть, пока его сознание окончательно не обосновалось в этом теле и этом мире, его нельзя убить. Его можно было развеять, сжечь, распылить, но тот демон, что пытался проявиться в этом облике, даже не почувствует боли. И будет вновь и вновь возвращаться.
Хотя, конечно, демона и потом нельзя убить. Но его можно будет надолго изгнать отсюда. Вкусивший боль в этом мире, претерпевший здесь смерть и поражение, демон не скоро придет в себя и вряд ли сможет вернуться в обозримом будущем. А к тому времени может измениться многое. В том числе цели и желания самого демона.
— Ты сейчас умрешь, — проскрипело существо.
— Прежде ты была куда симпатичней, Дара, — усмехнулся маг.
Воздух вокруг Берсеня подернулся мраком, скрыв даже лунный свет, но молодой человек немедленно сорвал завесу. Сорвал, даже не задумываясь о том, как он это сделал.
— Умри же, смертный!
Маг окаменел. Сердце его дернулось особенно сильно и остановилось. Берсень рухнул на колени, роняя меч. Рыча от радости, демон кинулся было к нему, но, наткнувшись на прозрачный купол, укрывший мага, отлетел прочь.
А маг уже улыбался, легонько массируя грудь в области сердца. Оно вновь билось сильно и ровно. Берсень поднялся и небрежным взмахом снял защиту.
— Твои уловки стары, как мир. — Маг засмеялся. — Может быть, придумаешь что-то получше?!
Демон злобно зашипел. Его конечности сплелись в какую-то фигуру, а затем мага окатило волной пламени. За Берсенем треснула раскалившаяся скала, но маг остался стоять целый и невредимый.
— Опять старье. — Берсень смеялся. — Огонь, потом про воду вспомнишь, потом ветер, потом землю расколешь? Ты, оказывается, невероятно оригинальна, Дара.
— Я убью тебя, — проскрежетал демон.
— Я это уже слышал.
— Я разорву тебя безо всякой магии!
Вытянув лапы, монстр бросился вперед. Берсень хлестнул перед собой мечом крест-накрест — и в воздухе остался его огненный след.
Демон застыл на месте, но ничего сделать не успел. Огненный крест ударил в него и отшвырнул саженей на десять.
Демон немедленно поднялся. На его теле ярко полыхал точный отпечаток огненного креста, но он стремительно съеживался.
— Ты не можешь причинить мне вреда, жалкий человечишка.
— Никакого вреда, Дара. Я просто убью тебя.
— Так что ты медлишь, колдунишко?
— С чего ты взяла, что я медлю?
Огненный крест на теле демона исчез почти весь. Только где-то на уровне груди полыхало крохотное пятнышко. — Что это? — Демон яростно взревел. — Что ты со мной сделал?
Он пошатнулся, послышался хруст костей и треск рвущейся плоти. Демона свели судороги. Его тело размывалось, расползалось на части и маленьким, но быстрым водоворотом стремительно втягивалось в огненную точку на груди.
— Как ты смог? — слабый голос демона едва пробился сквозь грохот ломающегося панциря.
— Если бы я сам знал, — со вздохом прошептал маг.
Спустя несколько мгновений все было кончено. Демон исчез, а следом потухла и огненная точка.
— Берс! Ты жив!
На мага налетела Ирица, осыпая поцелуями.
— Да, Ирица. Я жив и, как ни странно, здоров. — Берсень слабо улыбнулся.
Он поискал глазами сотника. Тот сидел на прежнем месте и все еще перебирал прах Ивы. На его лице блестели слезы.
Берсень открыл рот, намереваясь посоветовать сотнику одеться, но слова застряли в горле. Они ушли в пещеру, стараясь ступать бесшумно.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
Следующий день Воисвет провел почти в полном молчании. Его старались не трогать, полагая, что он скорбит о Даре.
Но это было не так. Вспоминая Дару, Воисвет ловил себя на мысли, что не испытывает никаких чувств. Да, конечно, Дара помогла ему немного скрасить мрачное состояние духа, в котором он пребывал после смерти родных, но не более того. Мало ли у него было ничего не значащих увлечений.
И все же… Дара, да и вообще, все последние дни заставили его задуматься. И в первую очередь — над бессмысленностью своих желаний. Как он и надеялся, задача добыть меч и впрямь помогла затушевать боль, забыть на время о том, что ждет его дома. Но что ждало его дальше? Восстановление разрушенных долгой войной земель? Новая женитьба, новые дети, новые привязанности, а потом новая война? С очередным соседом, желающим отхватить кусочек пожирнее?
То, что его ждет новая война, князь не сомневался ни секунды. Он знал, знал на собственном опыте —
