— Ищите остальных!
— Господин командир убит!..
— Вот так попали!..
— Кто-то раненый тонет. — Штормтрап бросьте!
— Уже скрылся под водой.
Потом послышалась возня в колодце люка: кого-то спускали.
— Примите, внизу!
Из люка протиснулось и грузно упало на пол тело кряжистого капитан-лейтенанта — командира подводной лодки. Сразу как-то сгорбившийся начальник флота, нервно теребя эфес сабли, прохаживался в главном отсеке. Он остановился возле распластавшегося тела командира подводной лодки, губы его передернула нервная дрожь: все лицо капитан-лейтенанта было разбито пулями.
Тем временем в колодце люка снова послышалась возня, там кто-то стонал. В отсек спустился короткий толстый унтер-офицер, поддерживаемый матросами, — боцман Оя. Он был ранен.
— Больше нет никого, господин капитан второго ранга, — задыхаясь, доложил широколицый курносый коротыш — старший унтер-офицер, в страхе тараща глаза.
Осунувшееся и без того худое лицо Такахаси выражало явную растерянность и в то же время делалось свирепым.
— Немедленно на погружение и искать!
— Господин капитан второго ранга, перископ поврежден пулями… — едва выговорил от страха широколицый унтер-офицер.
— Радиста ко мне! — взвизгнул Такахаси и, нервным движением достав записную книжку, стал набрасывать в ней столбцы иероглифов. — Вот шифр, немедленно передайте на базу, — приказал он вытянувшемуся перед ним в струнку радисту. — Выставлено ли наблюдение?
— Три матроса наблюдают за океаном, господин капитан.
— Малым ходом двигаться в ту сторону, куда ушла шлюпка.
Жизнь в подводной лодке, казалось, остановилась: в ней, как в подземелье, стало тихо. Только из радиорубки доносилось монотонное попискивание морзянки да иногда в дальнем отсеке слышался стон раненого боцмана. Потом завыли моторы, и лодка медленно двинулась.
Такахаси сидел в каюте командира, склонив голову на стол и подложив под нее скрещенные руки.
Прошло довольно много времени, пока радист принял ответную шифровку с базы. Такахаси впился в нее покрасневшими глазами:
„Предлагаю завтра же подготовить мне доклад о причинах столь нелепого поражения. А пока оставайтесь на месте. К вам вышел сторожевой эсминец, следите за световыми сигналами. Его знак: три длинные вспышки. Отвечайте ему двумя короткими. В случае тумана световые сигналы заменяются сиреной. Дальнейшие указания найдете в пакете, посланном вам с командиром корабля“.
Навалившись грудью на стол и положив голову на скрещенные руки, капитан второго ранга Такахаси сидел в тяжелом забытьи. Он не слышал, как вошел унтер-офицер, заменявший теперь командира подводной лодки.
— Господин капитан второго ранга, — вкрадчиво произнес он, осторожно заглядывая в лицо Такахаси, — господин капитан второго ранга, там кто-то подает световые сигналы…
Такахаси поднял голову и долго смотрел на него. Широколицый унтер-офицер даже отшатнулся: в глазах Такахаси застыло дикое выражение свирепости и тупости, они были широко открыты и не мигали, все мускулы худого осунувшегося лица закаменели. На столе, прикрытая обеими ладонями, лежала шифровка командующего.
— Световые сигналы… там, на море, господин капитан второго ранга, — сбивчиво повторил унтер- офицер.
— Хай! — вдруг покорно воскликнул Такахаси, словно перед ним был старший начальник. — Ведите меня! Он как-то рывком встал, длинный, поджарый, нервно тряхнул головой и, шатаясь, зашагал к колодцу люка. Он кряхтел, что-то бормотал, взбираясь по лесенке в боевую рубку.
Небо и вода на северо-востоке океана начинали светлеть и слегка подрумянились, на юге и западе еще продолжала лежать непроглядная ночь. В густом мраке появились огоньки — по три длинные вспышки подряд.
— Сигнальный фонарь! — прохрипел Такахаси заспанным голосом, окончательно приходя в себя.
Он сам подавал сигналы, закрывая и открывая фонарь фуражкой. Свет в ночи исчез и долго не появлялся. Но вот он вспыхнул совсем недалеко. Послышался шум воды и напряженно работающих машин: судно подходило к подводной лодке. Оно остановилось неподалеку, черный силуэт его слегка покачивался на едва заметной зыби. Там загремели блоки: спускали шлюпку на воду. Такахаси нетерпеливо всматривался в редеющую темноту, следя за приближающейся шлюпкой. Едва пристала она к борту подводной лодки, как он первым бросился туда.
— Пакет. — крикнул он. — Быстро давайте пакет!
— Переводчик Хаттори в ваше распоряжение, господин капитан второго ранга.
Но Такахаси не обратил внимания на Хаттори. Через минуту он уже разрывал пакет, при свете фонаря в командирской рубке с нетерпением развернул лист:
„Вы поставили командование в чрезвычайно опасное положение. Перед нами нависла угроза конфликта с русскими — они могли опознать нашу лодку. Ввиду этого категорически приказываю:
1. Немедленно перейти на сторожевой эсминец и начать тщательные поиски спасшихся русских. Подводную лодку направьте на базу.
2. Каждого подобранного русского принять на борт эсминца и обходиться в духе подчеркнутой вежливости. Раненым оказывать помощь. Объяснять всем спасенным, что их пароход торпедирован американской подводной лодкой, что нами это установлено документально. В будущем необходимо будет подготовить акт на этот счет и принудить спасенных подписать его. Для помощи вам направляется переводчик подпоручик Хаттори. Китайцев, если таковые окажутся среди спасенных, немедленно изолировать от русских.
3. Это письмо уничтожить тотчас по ознакомлении с ним“.
Самоуверенность начинала возвращаться к Такахаси. Не теряя ни минуты, опасаясь, что к утру, как это часто бывает в этих местах, привалит туман, капитан второго ранга немедленно отдал приказание широколицему унтер-офицеру вести подводную лодку на базу, а сам перешел на шлюпку. Матросы быстро доставили его к эсминцу. По парадному трапу он расторопно взбежал на палубу судна и крикнул:
— Командира корабля ко мне!
— Хай, слушаю вас, господин капитан второго ранга, — из предутренних сумерек появилась стройная фигура молодого бравого офицера.
— Ведите меня в штурманскую. Да поживее! Кажется, туман начинает появляться…
Они поднялись в штурманскую рубку. Такахаси остановился возле карты:
— Прошу указать точку, где мы находимся.
— Вот, господин капитан второго ранга, — офицер описал маленький кружочек к востоку от группы цепких островов. Такахаси взял линейку и сам проложил курс от кружочка, начерченного командиром эсминца. Линия указывала в сторону, куда ушла шлюпка с русскими военными моряками.
— Кораблю полный ход, — приказал он офицеру. — От курса не уклоняться. На марсе держать наблюдателя.
Внизу, под палубами, загудели машины. Судно задрожало, ходко двинулось с места. Через минуту эсминец набрал скорость, распахивая гладь воды острым форштевнем. На верхнем мостике, облачившись в теплую шубу, — перед рассветом в океане было свежо, — расхаживал Такахаси, осматривая светлеющий простор. В углу мостика стоял командир эсминца. Мутно-красная заря на востоке начинала светлеть, видимость в океане расширялась. И хотя у воды лежала тонкая пелена свинцового тумана, это не мешало
