еще тихим голосом:
— Как думаешь, Джон? Идти нам назад или продолжить путь?
Тот оглянулся, подошел ближе и, поколебавшись, ответил:
— Вряд ли вам станет хуже.
— Именно этого я и боюсь! — воскликнул капитан.
Традескант улыбнулся.
— Вы уже приспособились, милорд. И погода хорошая. Я бы посоветовал идти дальше.
Сэр Дадли посмотрел на капитана.
— Традескант говорит, идем дальше.
— Но как вы думаете, милорд? — настаивал капитан. — Ведь это вы умоляли меня повернуть назад, когда шторм был в самом разгаре.
Его светлость рассмеялся слабым смехом.
— Не напоминайте. Я тоже говорю — вперед. Традескант прав. Мы уже стали настоящими моряками и можем с тем же успехом идти вперед, а не назад.
Капитан покачал головой, но встал за рулевое колесо, и корабль сохранил прежний курс.
Им повезло. Погода стояла на удивление чудесная, путешественники привыкли к движению судна, и даже сэр Дадли выбирался из каюты и гулял по палубе раскачивающейся походкой. Они провели в море почти три недели, и небо над ними изменило свой нрав. Это было подобно вторжению в другой мир с иными законами дня и ночи. Джон мог читать в полночь; солнце вообще не садилось, а лишь отдыхало на горизонте в бесконечном закате, который никогда не завершался сумерками. Группа касаток проплыла мимо; стая маленьких птичек, измотанных долгим перелетом над ледяными водами, села на такелаж. Все дни и большую часть светлых ночей Джон бродил по кораблю, ощущая себя странно незанятым, — солнце светит круглые сутки, а у него ничего не растет.
Затем клубы густого тумана прокатились над морем, и дневной свет померк. За туманом исчезло солнце; не стало ни дня, ни ночи, только постоянная бледная серость. Сэр Дадли снова удалился в каюту и вызывал к себе попутчиков одного задругам, чтобы поиграть в кости. В этом полусвете Джон чувствовал себя потерянным. Он мог засыпать или бодрствовать в любое время. Но, проснувшись, никогда не знал, день сейчас или ночь. Хотя Традескант внимательно следил за горизонтом, какой-то матрос, заметив через клубящийся туман темную береговую линию Северного мыса Лапландии, первым закричал: «Эй, на корабле! Земля!»
На палубу поднялся сэр Дадли, закутавшийся в свой толстый плащ.
— А ты что видишь, Джон?
Традескант указал на темную массу земли, которая по мере приближения становилась все белее, и произнес:
— Скорее похоже на снежный сугроб, чем на землю. Жутко холодно!
Двое англичан стояли рядом, пока их судно шло к чужой земле. Из тени утесов появился военный корабль и направился к ним.
— Проблемы? — спокойно осведомился сэр Дадли.
— Спрошу у капитана, — отозвался Джон. — Спускайтесь вниз, милорд. Как только ситуация прояснится, я вам сообщу. На всякий случай держите пистолеты наготове.
Сэр Дадли кивнул и скрылся в каюте, а Джон поднялся на несколько ступенек к каюте капитана и постучал в дверь.
— В чем дело?
— К нам движется военный корабль под датским флагом.
Капитан набросил плащ и покинул крохотную каюту.
— Они просто намерены проверить, в порядке ли у нас документы, — успокоил он. — Думаю, имени сэра Дадли будет достаточно.
Он деловито подошел к борту, сложил ладони рупором и заорал:
— Эй, на борту! Это капитан Гилберт, английский капитан, на борту посольство! Сэр Дадли Диггз и российский посол! Чего вы от нас хотите?
Над водой стояла тишина.
— Может, они не говорят по-английски? — предположил Джон.
— А следовало бы, черт побери! — рявкнул Гилберт. — Все лучше, чем задерживать честных англичан, следующих по своим делам.
— Эй, на борту! — раздался голос с датского судна. — Капитан Гилберт! Мы требуем ваши бумаги и разрешение на плавание в наших водах.
— Эй! — раздраженно откликнулся Гилберт. — Все бумаги и разрешение упакованы в багаже! Кроме того, мы в них не нуждаемся. На борту сэр Дадли Диггз, с ним путешествует русский посол, который едет домой. Полагаю, вы не собираетесь тревожить этих господ?
Наступило долгое молчание. Датский капитан прикидывал, стоит ли беспокоить джентльменов или лучше избежать возможного конфуза. И решил, что не стоит.
— Проходите, путь свободен! — прогромыхал он.
— Спасибо! — крикнул Гилберт и пробормотал про себя: — Хотя не за что.
Он немного подумал и громко добавил:
— У вас можно купить провизию?
— Я пришлю шлюпку, — донесся ответ, наполовину заглушенный ветром.
Традескант поспешно спустился по трапу и постучал в дверь каюты сэра Дадли.
— Это я, все в порядке, — быстро доложил он.
— Мне нужно выйти?
— Если пожелаете.
Джон вернулся к борту и вместе с капитаном Гилбертом наблюдал за тем, как из тумана появляется весельная шлюпка.
— Что-нибудь стоящее? — поинтересовался сэр Дадли из-за спины Традесканта.
Все ждали. Маленькая лодка поравнялась с бортом, и из нее бросили канат.
— Что у вас есть? — спросил капитан Гилберт.
Двое моряков в лодке затрясли головами. Они не понимали по-английски, но продемонстрировали корзинку с соленой семгой.
— Только не семга, — простонал сэр Дадли, но тем не менее показал датчанам два серебряных шиллинга.
Те помотали головами и подняли растопыренную пятерню.
— Они хотят пять, — пояснил Традескант.
— Значит, складывать умеют, хотя и не говорят на цивилизованном языке, — отметил капитан.
Сэр Дадли полез в кошелек и протянул четыре серебряных шиллинга. Моряки обменялись парой слов и закивали. Сэр Дадли кинул монеты в лодку, а Традескант подхватил канат, брошенный снизу. Он втянул на борт корзинку с рыбой и передал сэру Дадли.
— О, чудесно, — произнес тот без особой благодарности в голосе. — Знаете что, для разнообразия мы попробуем ее с галетами.
Традескант усмехнулся.
Оставшуюся часть пути они шли вдоль береговой линии; пейзаж менялся от неуступчивой непрерывной снежной белизны к ржаво-красному сухому коричневому цвету, а затем — к зеленому.
— Почти как в Англии в суровую зиму, — сказал Традескант капитану.
— Ничего похожего, — сварливо возразил Гилберт. — Здесь полгода все под снегом, а полгода в тумане.
Джон кивнул и отступил к своему любимому месту на бушприте. Теперь, когда береговая линия предстала перед качающимся носом корабля, было на что посмотреть. Джон разглядел на земле жителей этой страны, и сначала они испугали его — у них словно не было шеи, а головы росли сразу из плеч.
— Такого не может быть, — прошептал Традескант себе под нос и прикрыл глаза от солнца, чтобы лучше видеть.
Люди бежали к берегу, кричали и махали кораблю. Когда судно, обходя песчаную мель, приблизилось
