– Не понимаю! Все ваши симпатии на ее стороне, а не на моей. – В оливково-зеленых глазах Розамунд сверкнул гнев. – Позвольте напомнить, кузина Клара, что моя мать дает вам кров, еду и одежду. Моя мать, а не леди Стоунклиф. Однако вчера вечером, когда я испугалась и пыталась спрятаться от бандитов, вы помогали полковнику Хэмрингу и ухаживали за леди Стоунклиф. Обо мне вы забыли, совсем забыли.
– Но это совсем не так, дорогая, – возразила мисс Перри.
Ее голос звучал спокойно, однако Джози заметила, как у бедняжки побледнели щеки, а в глазах мелькнул страх.
– А я думаю иначе.
– О нет… я очень волновалась за вас – гораздо больше, чем за других, но леди Стоунклиф была ранена и…
– Я хочу домой. Я еду в Лондон. Немедленно, сегодня же! – Мисс Креншоу внезапно вскочила с кресла. – Полагаю, мама выскажет свое мнение по поводу вашего поведения, моя дорогая.
Заметив, что Розамунд вся кипит от возмущения, а мисс Перри вконец расстроилась, леди Таттэрсел поспешила вмешаться в разговор и исправить положение:
– Полно, Розамунд, любовь моя. Вчерашние события вывели тебя из равновесия, и в этом нет ничего удивительного. Но прошу тебя, не принимай необдуманных решений сейчас, находясь в подавленном состоянии духа. И почему бы тебе не заехать сегодня ко мне на чай? Мы можем мило поболтать. Через день-два на свежем воздухе твои нервы успокоятся, а в Лондоне такой бешеный ритм жизни!
– Нет, я решила. Я еду домой! – заявила девица и сухо кивнула хозяйке дома. – Прощайте, леди Стоунклиф.
Она быстро направилась к двери, очевидно, ожидая, что мисс Перри смиренно поплетется за ней следом. Компаньонка так и сделала. Но Джози успела остановить ее.
Она поняла, что мисс Перри, подобно ей самой, совершенно одинока на этом свете. В семье Креншоу она находится на положении бедной родственницы, чуть ли не служанки, и «благодетели» ясно дают понять, что кузина Клара обременяет их своим присутствием. Джози тоже доводилось жить в семьях, где на нее смотрели как на обузу, никчемное, никому не нужное существо. Поэтому, заметив, что в глазах мисс Перри стоят слезы, она испытала приступ ярости – внезапный и сокрушительный, словно летняя гроза.
– Мы с мужем тоже едем сегодня в Лондон, – сказала Джози, коснувшись руки рыжеволосой дамы. – И будем рады видеть вас в нашем доме… кажется, он находится в Мэйфере.
Джози вопросительно взглянула на леди Таттэрсел. Крестная мать Итэна кивнула.
– И вы можете жить у нас, сколько захотите… хм… сколько пожелаете. Это доставит нам большое удовольствие.
Мисс Креншоу резко обернулась и злобно сверкнула глазами, но Джози не обратила на нее никакого внимания. Мисс Перри с благодарностью пожала руку хозяйке дома и по обыкновению мягко ответила:
– Вы очень добры, но семейство Креншоу нуждается в моих услугах. – Она нерешительно взглянула на Розамунд, которая застыла на месте все с тем же суровым выражением лица. – Понимаете, это ведь моя семья. – Мисс Перри прерывисто вздохнула. – Но мисс Креншоу, ее мать и я обязательно нанесем вам визит, леди Стоунклиф.
– Хм! – презрительно фыркнула Розамунд, нарушив все правила хорошего тона.
Джози обернулась, но гостья тут же юркнула к двери. – Мисс Креншоу! – Этот холодный властный окрик заставил девушку остановиться.
Джози шагнула вперед и высокомерно улыбнулась.
– Я всегда буду рада принять в Мэйфере мисс Перри, но если ваша мама похожа на вас, то, надеюсь, мы будем избавлены от ее визита. Что же касается лично вас… – продолжала Джози спокойно и вежливо, – не трудитесь больше появляться у нас ни в Лондоне, ни здесь – до тех пор, пока не научитесь вести себя благопристойно и не уберете с лица эту насмешливую капризную гримасу. Уверена, что мисс Перри не повинна в ваших манерах – вернее, в их отсутствии.
На мгновение воцарилась напряженная тишина. Самый воздух в солнечной, с веселыми зелеными обоями гостиной, казалось, вибрировал от кипящих страстей. Леди Таттэрсел глухо охнула.
«Наверное, я натворила что-то ужасное», – подумала Джози, но почему-то не почувствовала ни малейших угрызений совести. Вместо этого она решила с блеском завершить начатое.
– А теперь вы можете идти, – сказала она надменно. Именно так Лэтерби учил ее разговаривать со слугами.
Мисс Креншоу густо покраснела, а лицо мисс Перри стало пепельно-серым. Леди Таттэрсел сдавленно кашлянула.
Розамунд не произнесла ни единого словечка, но холодное бешенство, горевшее в ее глазах, было достаточно красноречивым. Она гордо выпрямила плечи и вышла из комнаты.
Вместе с ней исчезло и всеобщее напряжение, но ошеломление и неловкость не исчезли.
Мисс Перри бросила на Джози испуганный взгляд и поспешила за своей подопечной. Графиня хотела было извиниться за свою резкость, но леди Таттэрсел уже вскочила с кушетки, впопыхах чуть не выронив веер.
– Мне пора домой, дорогая. Какая жалость… конечно, мы увидимся в Лондоне… я еду туда в конце недели… всего хорошего.
Джози и кивнуть не успела, как гостья скрылась за дверью. Словно во сне, она опустилась на кушетку.
– Что же я наделала? Господи, что я натворила? Ответ был совершенно очевиден. Она все испортила.
