задней двери, готовый к тому, что из кустов в любую секунду выскочит отряд полиции особого назначения. Черт, как только людям хватает нервов вламываться в чужие дома? А ведь это мой родной дом.
Ключ оказался под подоконником справа от двери, в углублении, которое отец специально вырезал для этой цели. Руки дрожали, и при первой же попытке я уронил ключ. Наконец мне удалось вставить его в замок и тихонько приоткрыть дверь.
В кухне пахло шоколадным печеньем, только что вынутым из духовки.
На кухонном столе стояла специальная подставка, а в ней в шесть рядов аппетитные хрустящие стопочки. Мать никогда не пекла печенье лишь для себя. Оно всегда предназначалось для какой-то компании, для особых случаев. Я уже забыл, сколько раз получал по рукам, когда пытался стащить с тарелки печенье. Если мы с братом слезно просили ее, она давала нам по одной штучке, после чего выставляла обоих из кухни.
Я протянул было руку, но тотчас остановился. Рука замерла в воздухе — печенье было горячее. Судя по всему, мать вынула его за пару минут до того, как отправиться за покупками.
То есть она наверняка его не сосчитала…
Я отдернул руку. Не сейчас. Прихвачу одно, когда буду уходить. И еще одно для О'Коннел. Это будет нашей маленькой наградой. Вряд ли мать заметит пропажу двух печенюшек.
Я направился вниз по лестнице, ведущей в цокольный этаж. Рука автоматически нащупала выключатель.
Коробка с «Комиксами ДеЛью» была там же, где и всегда. На том самом месте, где мы просматривали ее вместе с Амрой. Правда, она оказалась подозрительно легкой. Я поставил ее на пол и снял крышку.
Внутри тощая стопка комиксов, на глаз — выпусков двадцать, не больше, каждый в жалкий десяток выцветших страничек, размером восемь на одиннадцать дюймов. Я взял в руки выпуск, лежавший сверху. Над городской улицей проплывал мускулистый мужчина в полосатом красно-желтом трико, окруженный ниже талии жирно прорисованным торнадо. Нарисованные тонкими линиями автомобили летали по воздуху, прохожие вжимали головы в плечи.
«Мистер Смерч». Выпуск № 2. Третьего номера никогда не было.
Я облегченно вздохнул и негромко рассмеялся. Я опасался, что комиксы эти давно выброшены на помойку, что они испарились, как воображаемый друг. Экземпляров было гораздо меньше, чем я предполагал увидеть — лично я рассчитывал, что их будет около сотни, — но, слава богу, они нашлись, хотя и в меньшем количестве. Меня так и подмывало сесть и почитать их, но время поджимало. Я вернул крышку на место, а саму коробку взял под мышку.
На всякий случай обвел глазами комнату — вдруг увижу что-то полезное для себя. Взгляд упал на пакет на полу. Подняв его, я понял, что держу в руках набор белых пластиковых домиков для игры в «Жизнь». Вернее, для версии, которая существовала до того, как мы с Лью раскурочили ее для наших собственных игр. Я пробежал глазами по полкам, надеясь заметить доски «Жизни» и «Смерти», и в конечном итоге увидел деревяшку, торчащую из пластмассовой лоханки.
Рогатка Хеллиона! Моя рогатка.
Я бросил пакет с игрушками на пол и вместо него взял в руки узловатую, шероховатую ручку моего оружия. Прежде чем я успел осознать, что делаю, сунул ее в карман джинсов, схватил коробку с комиксами и направился вверх по лестнице.
— Дэл!
— Черт!
От неожиданности я едва не уронил коробку.
На лестничной площадке стоял Бертрам, этакий взятый по дешевке напрокат Цезарь: блестящая лысина в лавровом венке торчащих во все стороны мокрых волос. На нем был зеленый банный халат моей матери, небрежно запахнутый. Я видел седой пух на его груди.
— Что ты здесь делаешь? — спросил он.
— Это что ты делаешь в халате моей матери? — В голову мне закралась неприятная мысль. — Ты, случаем, не?..
— Что не?
Он понятия не имел, о чем я говорю.
— Ладно, проехали, — сказал я. Бертрам отступил в сторону, давая мне пройти. — Что ты забыл в доме моей матери?
— Твоя мать сама пригласила меня. А сейчас я жду, когда она вернется. Мать жутко переживает из- за тебя. Я могу тебе чем-то помочь?
— Нет, уж в чем я меньше всего нуждаюсь, так это в твоей помощи.
— Понятно, — произнес Бертрам. Лицо его приняло хмурое выражение, и он кивнул. — У тебя есть все основания обижаться. То, что я сделал тогда, непростительно.
У меня не было времени на болтовню с Бертрамом по поводу его раскаяния.
— Послушай, а мать знает, что случилось тогда у озера? Что на самом деле произошло?
Неожиданно Бертрам покраснел и замялся.
— Возможно…
— Ей известно, что за мной охотилась «Лига людей»?
— Ты когда-нибудь пытался что-то утаить от этой женщины? — вопросом на вопрос ответил Бертрам. — У нее такой нюх, что она мгновенно чувствует, когда от нее что-то пытаются скрыть. Лью ведь даже не ехал с ней в одной машине — он оставался в машине Амры. Твоя мать загнала меня в угол. Что мне оставалось делать? Всю обратную дорогу она выкачивала из меня информацию, и примерно половину времени я даже не понимал, что говорю то, чего говорить не следовало бы — до того момента, пока она не одарила меня своим знаменитым взглядом. — Он поморщился. — Дэл, мы с тобой оба прошли курс интенсивной психотерапии. Нам не надо объяснять, что такое психоаналитики. Но твоя мать — чудо, а не женщина.
Всевидящий глаз Агамото, подумал я.
— И теперь ты, значит, живешь здесь.
— Всего пару дней. Она считает, что у меня есть время подумать о том, какие шаги следует предпринять дальше.
Вот как. Интересно, какие шаги он предпримет? Вернется в психушку или присоединится к новой секте?
Улица за окном была пуста.
— Одна просьба, Бертрам, — не говори ей, что я здесь был.
— Ты с ума сошел? Я ведь только что сказал тебе, что от нее ничего не скроешь. Кстати, что это ты уносишь с собой?
— Ничего, кое-что из моих вещей. Воспоминания о детстве.
— Ну ладно, но что, если она вдруг…
— Она не умеет читать твои мысли. — Я уже начал терять терпение. — Моя мать не ясновидящая.
Бертрам передернулся, как будто я влепил ему пощечину. Я вздохнул.
— Извини. Я не хотел тебя обидеть.
— Нет, это ты меня извини, — без какой-либо фальши произнес Бертрам. — Ты из-за меня едва не погиб, так что я перед тобой в неоплатном долгу.
— Мне пора, — заявил я и направился в кухню.
Бертрам увязался за мной следом.
— Я серьезно, — произнес он. — Ты только скажи, что тебе нужно, и я для тебя все сделаю. Все что угодно.
Как насчет такой просьбы: не вздумай трахнуть мою мать, подумал я и направился к задней двери.
Взялся за ручку и обернулся.
— Послушай, я тебя вот о чем попрошу. Мы с Лью все время так поступали. Если она что-то заподозрит, признавайся, но только в чем-то другом.
— Например?
