– Спасибо, Трейс, – кивнул он.
– Как Эмили к этому отнесется? Она привыкла, что ты полностью принадлежишь ей, и понятия не имеет, что Джексон ее брат. Может, нам лучше сказать им обоим одновременно, чтобы для нее тоже не было сюрпризов?
– О'кей, – согласился он, растягивая слова в его обычной техасской манере.
Ее сердце дрогнуло. Она почувствовала, как тепло его голоса обволакивает ее. Ощущение было довольно странное, но ей понравилось.
– Эмили может расстроиться еще по одной причине. Я имею в виду, у Джексона теперь будут и отец, и мать, а у нее – только отец. До сих пор они были равны. У Джексона была мама, у нее – папа. У каждого по одному, понимаешь, – попыталась она объяснить.
– Да, – снова кивнул он. – Я понимаю, что ты имеешь в виду. Но мне кажется, тебя беспокоит что-то еще. Не забывай, я знаю тебя, Трейс.
– Да, конечно, знаешь, – кивнула она. – Эмили – прелестный ребенок, она мне очень нравится. Думаю, Джексон с удовольствием будет проводить с ней время, но мы с тобой – взрослые люди и понимаем, что между ними неизбежно возникнет соревнование. Ты отдаешь себе в этом отчет?
– Да, конечно. Между ними может возникнуть конфликт. – Он бросил на нее проницательный взгляд. – Но я не думаю, что именно это тебя тревожит.
Трейси глубоко вдохнула и решилась:
– Остин, я боюсь, что, когда буду смотреть на нее, не смогу видеть только то, какая она замечательная маленькая девочка. Я боюсь, что буду обижаться на нее, потому что ты предпочел мне ее мать. – Трейси взглянула на него снизу вверх. Она стояла так близко, что видела даже пробивающуюся на его подбородке щетину, и ощущала характерный аромат… смесь мыла, лосьона после бритья и самого Остина.
– Это я тоже могу понять, – ответил он. – Но ты должна согласиться, что, когда я выбрал Кристал, я даже не знал, что ты беременна. Я был молод и глуп и думал, что поступаю правильно.
– О'кей, – протянула она почти так же, как и он. – Но это не меняет прошлого и не помогает будущему. Я думаю, что смогу справиться с тем, что ты – часть жизни Джексона, но не уверена, что сама хочу быть частью жизни Эмили.
– Понимаю, – медленно проговорил Остин. – Позволь мне кое-что спросить, Трейс. А каково мое место во всем этом? Ты сама с кем-нибудь встречаешься? Ты была замужем? У меня масса вопросов, которые я хотел бы задать по поводу прошедших шести лет.
– Я не замужем. Никогда не была. Сейчас ни с кем не встречаюсь. На какое место ты претендуешь?
– Я уже сказал тебе вчера. Я до сих пор люблю тебя. Всегда любил и, возможно, всегда буду любить. Но шесть лет назад я сделал выбор, хороший или плохой, опираясь на свои принципы. Могу только сказать тебе, что люблю тебя и надеюсь, ты мне веришь. А что ты решишь, это твое дело. Можешь снова послать меня к черту. Мне бы очень хотелось, чтобы в один прекрасный день ты смогла снова полюбить меня. Но не буду давить на тебя. Сейчас я глубоко благодарен за то, что ты позволяешь мне участвовать в жизни Джексона. – Он накрыл ее ладонь своей и легонько сжал.
Одно это прикосновение наэлектризовало ее, как удар молнии. Тепло ночи и его мягкий голос вернули ее к их первому лету, когда она была совсем юной. Она верила тогда, что любовь побеждает все, но сейчас ее жизнь стала намного сложнее, и она не готова была позволить своим прежним чувствам к Остину повлиять на образ ее мыслей.
Ей нужно время – много времени, – чтобы все обдумать. Она сказала Остину, что согласна разрешить ему войти в жизнь Джексона, и этого более чем достаточно на сегодня.
– Никаких условий? – нерешительно спросила Трейси.
Она не убрала руку.
– Никаких. Я могу подождать. Когда решишь, чего ты хочешь, дай мне знать. Мы можем пойти дальше каждый своим путем, а можем построить что-то вместе. Когда-то давным-давно… моя любовь к тебе была глубока, как Ред-Ривер. Не забывай об этом. – Голос его внезапно охрип.
«Но ты все равно ушел и оставил меня», – горестно подумала Трейси. Она не собиралась позволить ему сделать это второй раз. Не в присутствии Джексона.
– Эй… – Остин притянул ее к себе и крепко обнял. – Спасибо, – хрипло прошептал он.
Его прикосновение обожгло ее. Трейси почувствовала себя некомфортно в его объятиях и постаралась освободиться. Он отпустил ее, надеясь, что не зашел слишком далеко.
Он смотрел, как она уходит, поднимаясь по ступеням в свою квартиру. Она дружески помахала ему, прежде чем задернуть занавески, и даже этот простой жест несказанно обрадовал его, наполнив сердце надеждой.
Трейси отошла от окна, заглянула к Джексону. Его ровное сонное дыхание успокоило ее. Она одна наслаждалась своим замечательным сыном целых шесть лет. У него есть право узнать отца, сказала она себе. Кажется, Остин хороший человек и прекрасный отец для Эмили, он будет честным и с сыном. Но она понятия не имела, что же именно принесет будущее им всем четверым, и не знала, почему это так пугает ее.
Она снова побрела в столовую и взяла работу, которую начала проверять. На этот раз она прочитала се целиком, сделала красной ручкой несколько исправлений. Удивительно, до чего легко исправлять чужие ошибки! Трейси взяла следующую работу, прочитала и ее, поставила оценку. К одиннадцати все они были проверены и готовы к завтрашней раздаче студентам для переписывания и работы над ошибками, а она сама устала и решила отправиться в постель.
Душ расслабил ее, и она надела хлопковую трикотажную рубашку, которая была голубой когда-то давным-давно. Сейчас она была почти белой, в многочисленных красных, розовых, желтых и малиновых отпечатках маленьких пальчиков после одного дождливого дня, когда они с Джексоном занялись рисованием. Предполагалось, что краски водорастворимые и легко будут смываться отовсюду. Этого не произошло, но она до того любила эту рубашку, что продолжала надевать ее даже с пятнами. Кроме того, они напоминали ей об одном счастливом утре, которое она провела с сыном.
