это понравится. – А теперь ложись и закрой на минутку глаза. У меня для тебя приготовлен сюрприз.
– Сюрприз? – нахмурился он. – Я не уверен…
Она надавила на плечи Доминика, уложила его на скамью и бросила ему на лицо полотенце.
– Просто лежи и не открывай глаза. Я же сказала – теперь моя очередь.
Она подошла к полке, где стоял целый ряд пиал из цветного стекла. Она поднимала их по очереди, открывала и нюхала содержимое, сморщиваясь от одних и улыбаясь другим.
– Тут есть розовое масло, сандаловое дерево и что-то с приятным запахом цитрусовых. Какое тебе больше нравится?
Он расслабился.
– Мне все равно, главное, чтобы я не вышел отсюда, благоухая как роза.
– Мне нравится цитрусовый, – решила Грейс. Там было еще несколько предметов на полках, она взяла два побольше, которые выглядели повнушительнее, и принесла их обратно на скамью, где он лежал на спине, расслабившись… ну, почти. Плоть все еще была напряжена. Грейс улыбнулась.
Она встала на колени рядом с Домиником.
– Милый, – соблазнительно прошептала она ему на ухо. – А?
– Я наконец-то собираюсь это сделать. Он распахнул глаза и весь напрягся.
– Что? – прохрипел он.
– Закрой глаза, – приказала она, и он немедленно послушался.
Она провела пальцами по его груди, животу и остановилась чуть ниже пупка.
– Я собираюсь сделать с тобой то, чего ты так долго хотел.
Он застонал.
– Тебя это осчастливит? – прошептала она. Он как-то неразборчиво согласился.
– Я думаю, да, – промурлыкала она.
Грейс взобралась на него и села на бедра, а его ладони прижала коленками. Она провела рукой по возбужденной плоти. Он застонал.
– Я слишком тяжелая?
– Нет, – простонал он.
Она подняла те два предмета, которые выбрала, и принялась за подготовку к работе.
Он нахмурился, пытаясь разобрать незнакомые звуки.
– Ты готов, Доминик? – прошептала она.
– Да, черт возьми, – прохрипел он.
– Тогда открывай глаза.
Он открыл глаза и моргнул от неожиданности. Он таращился на то, что она держала в руках, словно не веря собственным глазам.
– Что, черт возьми… – Он попытался пошевелиться, но она крепко держала его бедра и руки.
– Ты же сам просил меня это сделать, помнишь? Несколько раз.
Он с ужасом смотрел на две огромные лохматые щетки в ее руках, висящие всего в нескольких сантиметрах над его мужским достоинством.
– В самый первый день, когда мы познакомились, ты хотел, чтобы я тебя как следует отдраила, помнишь? – ворковала девушка. – Это и есть те самые деликатные места, о которых ты меня предупреждал? – Она опускала щетки, пока жесткая щетина не прижалась к его нежной коже. Он дернулся от боли.
– Не надо! – хрипло сказал он. – Я передумал. Рассмеявшись, Грейс отбросила щетки.
– Если бы ты только видел свое лицо! – проговорила она между смешками и объятиями.
– Ах ты, маленькая ведьма! – прорычал он, страстно целуя ее.
– Я знаю. Но когда я пошла за маслом, я увидела эти щетки и просто не могла удержаться от искушения. – Она склонила голову набок. – А теперь ты позволишь мне натереть тебя маслом? Оно даже не кипит.
Он зловеще посмотрел на нее.
– Да, но только веди себя как следует!
– Вести себя как следует? – Она наивно взмахнула ресницами. – Ты хочешь, чтобы я встала и оделась?
– Нет, плутовка, ты прекрасно знаешь, что я имею в виду!
Грейс рассмеялась. Она и не собиралась вести себя как следует. Доминик доставил ей огромное удовольствие, и она собиралась отплатить ему тем же.
Она щедро намазала его маслом, которое издавало тонкий аромат цитрусовых, и стала втирать его, наслаждаясь чувственными ощущениями точно так же, как когда массировали ее.
– Никогда не подозревала, что мужчины могут быть такими красивыми, – прошептала она.
Доминик не мог поверить, что она может сказать такую глупость. Мужчины вовсе не красивы.
– Это я смотрю на красавицу, – поправил он ее. Он гладил ее груди, мерно покачивающиеся над ним. Она была заворожена его телом, исследовала его с невинной чувственностью, которая наполняла его смесью похоти, ответственности за нее и беспомощным восхищением.
Она неосознанно сжимала ногами его бедра, втирая масло в его кожу, видимо, не понимая, насколько открытым было ее положение. Ее вкус все еще был у него во рту: мед и розы.
Доминик застонал от непрестанного напряжения, которое ему приходилось прилагать, чтобы сдерживать себя. При каждом движении ее бедра терлись о его ноги. Одно движение – и он мог бы оказаться внутри ее.
Но он дал слово, что не будет ее соблазнять. Он хотел закончить все это сразу после того, как доставит ей удовольствие. Не следовало соглашаться на то, чтобы она делала ему массаж. Он закрыл глаза.
Если только она не притронется к его пенису, он сможет сдержаться.
Ее крохотные ручки поглаживали и растирали, ее ноготки слегка царапали его соски в имитации того, что он до этого делал с ней. Но они, слава Богу, не опускались ниже его талии.
Небеса и ад на земле. Тантал в раю.
Эти чертовы щетки. Он улыбнулся. Его ведьма с шелковистой кожей. Обнаженная, прикасающаяся к нему голой кожей, благоухающая розами и диким медом.
Ее рука обхватила его член. Он застонал и задрожал под ней, пока Грейс изучала его с удивительной педантичностью.
Он боролся со своими инстинктами. Они вопили ему, приказывали действовать, слиться с ней. Он пытался сдержаться. Он не будет этого делать. Черт, он может, он должен сдержаться!
– Достаточно… – пробормотал он.
– Я хочу тебя, Доминик, – сказала Грейс в то же мгновение.
Он уставился на нее.
– Я же обещал…
– Я знаю. Но я хочу заполучить тебя внутрь, сейчас же. – Она провела его к своему лону и неумело прижалась к нему.
Доминик застонал. Если уж им суждено это сделать, то следовало сделать все правильно. Он опустил руку и начал ласкать ее между ног. Она была жаркой и влажной. Он все ласкал ее, и она откинула голову назад со страстным стоном.
– Ну же! – потребовала Грейс, и Доминик не смог больше сдерживаться. Он вошел в нее одним движением, и она застонала и сжалась внутри. Он сделал еще одно движение, она двигалась вместе с ним, стараясь поймать ритм.
– Скачи, как на лошади, – прошептал он.
Глаза ее расширились. Она попробовала двигаться, как он сказал, он изгибался под ней, и внезапно она поймала ритм. Она скакала на нем так, как еще никто с ним этого не делал, запрокинув голову и выгнув спину. Он двигался внутри ее, и они вдвоем извивались, мчались, парили… навстречу идеальному оргазму.
Доминик лежал рядом с Грейс, их дыхание смешивалось, сердцебиение возвращалось к норме.
Вдруг что-то показалось ему смутно знакомым. Он глубоко вдохнул воздух и закрыл глаза. Роза с тонким ароматом цитруса. Он улыбнулся:
– Знаешь, вдвоем мы пахнем как розы в Вульфстоне.
– Это самые красивые розы. Я еще никогда нигде не видела таких роз. – Она потерлась щекой о его подбородок. – Давай не будем говорить о Вульфстоне.
Он вздохнул и погладил ее по плечу.
– Хорошо. – Вульфстон не имел никакого значения. Она принадлежала ему.
Они лежали еще долго, затем он аккуратно приподнял ее и сел. Он достал свои брюки, а Грейс, которую больше не согревало тепло его тела, завернулась в простыню.
Он надел турецкие шлепанцы и сидел некоторое время, раздумывая. Потом глубоко вздохнул, а когда повернулся к Грейс, в его глазах горел такой огонек, от которого ей захотелось петь и танцевать. Доминик улыбнулся ей, и впервые за все время их знакомства он стал выглядеть молодым, задорным и веселым. Он подхватил Грейс на руки, начал крутить ее, пока у нее не закружилась голова, а потом страстно поцеловал. Затем они оделись и покинули хаммам через разные выходы, направляясь в разные спальни. Грейс должна была провести ночь на женской половине.
Им вовремя напомнили: одни правила для мужчин, другие для женщин. Так устроен мир.
И она не будет его любовницей.
Они уехали рано утром на следующий день. Грейс почти не прикоснулась к завтраку. Ей не терпелось оказаться дома, рядом со своей любимой семьей. Но как только она окажется дома, ей придется попрощаться с Домиником.
Фатима, Хадиджа и Муна очень тепло проводили ее, настояв на том, чтобы она оставила себе восточные одежды, в которые они наряжали ее накануне. Они подарили ей еще несколько ценных предметов одежды, и, чтобы доставить им удовольствие, ей пришлось надеть пару великолепных шелковых туфель с загнутыми носами.
Она попрощалась и поблагодарила всех женщин по очереди, обнимая их так, словно они были давным-давно знакомы. Они неправильно поняли грусть в ее глазах и поспешили успокоить ее.
– Не грусти, Грейс. Ты вернешься и вновь навестишь нас. Доминик привезет тебя. Твой мужчина очень хороший.
Она улыбнулась и кивнула:
– Я знаю. – В объяснениях не было никакого смысла. Женщины, живущие в гареме, никогда бы не поняли ее проблем.
Тарик торжественно проводил их. Когда они выходили из дома, начался дождь, и, к удовольствию Грейс, Доминик подхватил ее на руки и отнес в карету, чтобы спасти ее экзотические шелковые туфельки.
Шеба уже гордо сидела на сиденье рядом с кучером, но как только начался дождь, уши ее поникли, она спрыгнула с насиженного места и примостилась рядом со ступенькой, умоляюще глядя на Доминика. Он рассмеялся:
– Ты когда-нибудь видела водолаза, который боялся бы воды? Познакомься с Шебой. – Он щелкнул пальцами, она запрыгнула в карету и счастливая улеглась у его ног.
Они помахали на прощание Тарику и его
