вздохнув, добавила она, — в тот день, когда я скажу: «Я же тебя предупреждала», мне будет так же больно, как и тебе, — заявив это, она встала из-за стола и ушла, оставив нас с Димой вдвоем.
Глядя Амаранте вслед, я думал, что, возможно, этот день не за горами. Но нельзя оставлять город в том плачевном состоянии, в которое мы сами его ввергли.
— Здорово, что ты в кои-то веки согласен со мной. — Дима выглядел вполне довольным, его меньше всего беспокоили мои переживания из-за ссоры с Эмми.
Вместо того чтобы остаться с братом и разделить его восторг, я поспешил вернуться в наш номер, чтобы помириться с Амарантой. Она сидела в кресле, сложив руки на груди и упершись взглядом в противоположную стену.
Сердишься? — Я присел на кровать напротив Эмми.
Нет, — она покачала головой, — твое стремление помочь горожанам похвально.
Так в чем же дело?
Меня тревожит способ. К тому же я не уверена, что Дима руководствуется теми же мотивами, что и ты, — Амаранта туманно намекнула на какие-то обстоятельства, остававшиеся для меня загадкой.
— Что же им движет, по-твоему? — спросил я.
— Это пока только эмоции, ничего конкретного я сказать не могу, — она сделала вид, что ее слова не имеют большого значения. — Забудь об этом, — Эмми улыбнулась, правда, немного натянуто. — Я готова вступить в борьбу с кланом.
— Ты, может, и готова, но вот мы с Димой — вряд ли.
Я хотел сказать, что было бы неплохо потренироваться, но меня прервал стук в дверь. Мы с Эмми настороженно переглянулись. Будь это Дима, он не стал бы стучать; моему брату не свойственны хорошие манеры. Неожиданные визитеры нас порядком насторожили. Впрочем, для милиции было рановато, и я решил открыть дверь.
Взглядом скомандовав Амаранте приготовиться, я повернул ручку и резко дернул дверь на себя. За ней стояли два человека: молодой парень и девушка. Оба были мне незнакомы, но что-то в их внешности говорило о том, что они не ошиблись дверью.
Можно войти? — вежливо спросил парень. Он был примерно одного со мной возраста, но чересчур серьезное выражение лица делало его старше на вид.
Прошу, — я отступил в глубь номера, пропуская незваных гостей.
Пара зашла в номер и остановилась посреди комнаты. Молодой человек выглядел очень решительно, но его спутница явно сомневалась в правильности их действий и, кажется, даже была напугана. Девушка пряталась за спиной друга, поглядывая на меня и Эмми со смесью ненависти и страха.
— Я знаю, это вы вчера подожгли пансионат, — парень начал с обвинений, и я тут же догадался, кто перед нами. Без сомнений, это уцелевшие дампиры.
Наверняка прошлой ночью не все дампиры принимали участие в общей стычке. Некоторых из подручных Глухарева могло просто не быть на месте. Ясно, что мы, скорее всего, убили далеко не всех дампиров, но это только сейчас пришло мне в голову. И теперь они сами заявились к нам. В первую очередь я подумал, что дампиры решили отомстить за погибших товарищей.
— Вы убили Анатолия Александровича, — продолжил молодой человек список наших злодеяний.
Я понятия не имел, какой ответ на эти обвинения он ожидает услышать, поэтому продолжал молчать.
Зачем?! — наконец, дампир задал вопрос, ради которого они пришли. Он произнес это короткое слово с такой болью в голосе, что во мне с новой силой вспыхнуло чувство вины.
Он покалечил ваши жизни и жизни ваших близких, — ответила вместо меня Амаранта.
Он дал нам взамен новую жизнь, — яростно вмешалась в разговор девушка.
Чем же была плоха старая? — не менее эмоционально поинтересовалась Эмми.
Стало очевидно: так у нас разговор не сложится, и я поспешил вклиниться между девушками, пока их пререкание не привело к беде. Я заговорил, намеренно обращаясь исключительно к парню:
— Надеюсь, вы здесь не ради того, чтобы рассказать, как хорошо вам жилось с Глухаревым.
Парень дернул свою спутницу за руку, чтобы остановить уже готовые сорваться с ее губ слова, и снова взял ведение переговоров в свои руки:
— Нас осталось не так много, и мы хотим жить, — хоть дампир и говорил с легким вызовом, все равно создавалось впечатление, что он чуть ли не умоляет. — Мы пришли заключить перемирие.
Я мгновенно оценил всю заманчивость такой перспективы. Нам больше не надо тратить время и силы на борьбу с дампирами и последующее наблюдением за еще не подросшими детьми. Да и, честно говоря, мне больше не хотелось воевать с ними.
— У нас будет несколько условий, — предупредил я честно.
Парень кивнул, давая понять, что готов слушать.
— Самое главное — вы не должны больше создавать себе подобных. Это понятно?
— Мы не умеем, — признался собеседник.
А Глухарев был не промах, все просчитал. В свое время он сильно разочаровался в равноправии и с тех пор держал приближенных на позициях подчинения. Дальновидный был малый.
— Тем лучше, — кивнул я. — Вам придется присмотреть за детьми, которые еще не успели стать полноценными дампирами, и объяснить им происходящее. В общем, делать все то же, что и Глухарев, только не обучая детей убивать.
Мы не должны причинять вред вампирам? — косясь на Амаранту, поинтересовался парень.
Почему же? — Я удивился его предположению, но потом догадался: скорее всего, они приняли случившееся вчера за акцию вампиров. В тот же момент в моей голове словно загорелась лампочка: а что, если воспользоваться помощью дампиров для нападения на клан? — Мы не имеем ничего общего с вампирами. Мы охотники, — пояснил я, мысленно смакуя новый план.
Следующие полчаса я и Эмми объясняли дампирам, кто такие охотники и в чем заключается их деятельность. Они были приятно удивлены новостью о том, что мы не враги, но в то же время так и не смогли понять, почему же мы в таком случае убили Глухарева. В целом между нами возникло некое взаимопонимание, и к тому моменту, когда в номер вошел Дима, мы уже сидели и спокойно болтали, составляя план совместного нападения на вампиров.
Поначалу Дима воспринял эту идею с небольшой долей опаски. Думаю, он испугался, что с такой сильной поддержкой (выяснилось, что уцелело восемь взрослых дампиров) надобность в зелье отпадет. Но как только брат понял, что этого не будет, он сразу проникся дружелюбием к неожиданным союзникам.
В конце концов мы договорились, что свяжемся с дампирами, как только будем готовы к нападению на клан. Требовалось время, чтобы подготовиться к столь ответственному мероприятию.
Следующие несколько дней были посвящены приготовлениям. Мы с Димой без устали тренировались, изучая возможности, которые давало зелье. Нам предстояло научиться владеть своим телом на все сто, только в этом случае у нас был шанс на победу. Само собой, все это время мы употребляли зелье.
Перерывов между дозами почти не было. Как только заканчивалось действие одной, мы тут же принимали следующую, и в результате пришлось готовить дополнительную порцию зелья. За это время я успел позабыть, как это — питаться обычной человеческой едой, так как мы ели только сырое мясо. Вдобавок мы почти не спали — тела, измененные зельем, не нуждались в таком атавизме, как сон. Это было приятно, но одновременно и беспокоило. С каждым новым днем и, соответственно, с каждой новой дозой я чувствовал, что отказаться от следующей будет сложнее. Слишком безграничным было ощущение свободы и силы, даруемое зельем.
Но имелись, конечно, и приятные моменты, ведь мы с Эмми могли быть вместе. Правда, глаза Амаранты с каждым днем становились все более печальными, но я списывал это на обычное волнение. Чем большие успехи делали мы с Димой, тем грустнее казалась девушка. Она отвлекалась от своих лишь ей известных невеселых мыслей только рядом со мной. Пожалуй, лишь в минуты нашей близости она снова становилась такой же беспечной, как раньше.
Настал день, когда мы с братом смогли похвастаться своими почти безграничными возможностями. Отныне мы бегали, прыгали, наносили удары и двигались не хуже, чем настоящие вампиры. Нам удалось приручить дремлющую в нас силу. Но все же мы не являлись полноценными вампирами, поэтому хотелось надеяться, что Константин и его подручные так же жалки в драке, как и в других сферах жизни. Ведь
