— Нет, черт возьми, не поздно! — Шарль Франсуа посмотрел ей в глаза и взял за руку: — Любимая, расскажи мне, что так гнетет тебя, и мы вместе разберемся…
— Нет. Мы не сможем… — Ее голос дрогнул. — Мы ведь даже не знаем, как говорить об этом. Мы всегда боялись и избегали этой темы…
— О чем ты?
— Не надо притворяться! И вообще, какая разница! Это была моя мечта, а не наша. Именно поэтому мне так больно.
Николь резко отвернулась и выскочила из машины. Ей хотелось убежать, спрятаться, только бы не говорить о том, что причиняло ей такие невыносимые страдания. Шарль Франсуа подошел к ней и обнял за плечи.
— Мы еще не закончили! Что это за мечта, которую я не воплотил в жизнь?
— Ребенок, Шарль! Наш малыш.
Не в силах больше говорить, Николь закрыла лицо руками и заплакала.
— Наш ребенок? — начал было Шарль Франсуа. — Но я…
Он замолчал в растерянности, не зная, что сказать. Николь хотела малыша? Она ушла от него, потому что жаждала иметь ребенка, о котором он мечтал не меньше? Боже мой, что же она молчала? Столько лет глупого и причиняющего боль непонимания! Ему хотелось обнять ее и никогда больше не отпускать. А главное — сказать Николь, что он тоже всегда хотел ребенка. Шарль Франсуа понимал, что им предстоит очень важный разговор, но теперь было ясно, что это уже не конец, а начало их брака.
— Нет, — мягко произнес он. — Ты ошибаешься. Мы можем, точнее, должны поговорить об этом.
Она подняла голову. Ее прекрасные глаза все еще были полны слез, и Шарль Франсуа протянул ей платок.
— Не говори того, о чем потом пожалеешь, — начала Николь. — И не надо никаких обещаний. Теперь ты понимаешь, почему я никогда не говорила о ребенке, которого мы потеряли. Если бы ты узнал, как я переживаю и как сильно хочу забеременеть опять, ты бы, конечно, пошел на уступки и согласился снова попробовать завести малыша, как это было при первой беременности.
— Что? — В голосе Шарля Франсуа послышалось негодование.
Он схватил Николь за руку, забыв о своем больном запястье, и тут же почувствовал пронзительную боль, ударившую в плечо. Но он не обратил на это внимания.
— Ты хочешь сказать, что я вроде как «смирился» с твоей беременностью?
— Именно. И я понимаю, что это было нелегко. Ведь ребенок многое менял…
— Черт возьми, Николь! Откуда такие мысли? Я был сам не свой от счастья, когда узнал, что у нас будет малыш!
— Правда?
— Что ты! Я буквально сходил с ума от радости. Я стану отцом, мысленно повторял я, а один раз эта фраза внезапно вырвалась у меня во время собрания акционеров, и все посмотрели на меня как на сумасшедшего.
— Но ты никогда не говорил…
— Я думал это и так ясно. — Чувство вины за тот день с новой силой нахлынуло на Шарля Франсуа. — Знаю, меня тогда не было дома. Я никогда не прощу себе это. Ты часто оставалась одна, мне приходилось постоянно быть в разъездах. Но я хотел уладить все дела прежде, чем родится малыш, чтобы потом уделять ему все свое время.
Николь не верила своим ушам.
— И это правда?
— Да. Я не хотел стать таким отцом, как Андре. Мечтал быть рядом со своим ребенком с первых дней его жизни. Представлял, как буду ходить на школьные собрания и игры, как буду читать ему перед сном… Любимая, ты плачешь?
— О, Шарль…
— Я чуть с ума не сошел, когда решил, что ты больше не хочешь детей.
— Но я… я только об этом и мечтала! Думала, все дело в тебе… — Николь робко улыбнулась сквозь слезы. — Каждый раз, когда мы потом занимались любовью и ты предохранялся, я теряла всякую надежду, внушая себе, что все будет хорошо, что дети не главное. Но потом мы стали отдаляться друг от друга. Тебя все чаще и чаще не было дома…
— Да, это так. Мне слишком тяжело было находиться рядом с тобой, чувствуя, как ты далека от меня.
— А мне казалось, тебе просто нравится такая жизнь — ходить на деловые встречи, постоянно быть в разъездах. Я начала ненавидеть тебя, думая, что работа для тебя важнее, чем семья.
Шарль Франсуа наклонился и поцеловал жену.
— Я люблю тебя. Всегда любил и буду любить. Ты веришь мне?
Николь вся словно засветилась от счастья.
— О да! Да!
Они поцеловались снова, и Шарль Франсуа нежно прижал ее к себе.
— Помнишь, чем мы любили заниматься здесь? — спросил он игривым тоном. Николь подняла голову, лукаво посмотрев на мужа.
— Пикник? — В ее глазах блеснул огонь.
— Ну да. И не только…
— Что-то еще? — притворялась она непонимающей. — Может, напомнишь?
Он страстно поцеловал ее. Николь издала еле слышный стон, заставивший сердце Шарля Франсуа забиться быстрее.
— По-моему, начинаю припоминать… — прошептала она, почувствовав прикосновение его мягких губ к своей шее.
Он посмотрел ей в глаза и затем медленно расстегнул блузку, которая вскоре уже валялась на земле вместе с остальными вещами. Николь стояла перед мужем полностью обнаженная, безумно красивая и сексуальная.
— Боже мой, как я скучал по тебе! — простонал Шарль Франсуа.
— Прикоснись ко мне… — прошептала Николь.
Его не надо было просить дважды. Он накинулся на нее, целуя каждый кусочек любимого тела, сводившего его с ума. Ее грудь, бедра, живот как будто были созданы для ласк.
— Раздень меня, — мягко попросил Шарль Франсуа.
И Николь с радостью подчинилась. Она расстегнула ему рубашку и провела ладонями по сильной и мускулистой груди затем освободила ремень, верхнюю застежку на брюках и… остановилась.
— Ты уверен, что готов к этому? — спросила она тихо, задыхаясь от волнения. А он засмеялся, схватил ее руку и притянул туда, где дыбилась его возбужденная мужская плоть.
— Ну, что ты теперь скажешь, милая?
Сбросив с ее помощью всю одежду, он снова взял ее руку, поцеловал ладонь и повел к машине.
— Думаю, нам не помешает то старое одеяло. Оно у меня в машине, — сказал он, и через несколько минут постель на траве была готова.
— Шарль Франсуа Дюмон, из-за тебя мы попадем в крупные неприятности, — сказала Николь, как когда-то много лет назад в их первую ночь.
А он, уложив ее на старое одеяло, ответил так же, как и тогда:
— Только одно твое слово, и я остановлюсь.
Она откинулась назад, обвив руками его шею.
— Никогда не останавливайся, Шарль, никогда… Я люблю тебя, люблю…
Он жадно поцеловал жену и провел рукой по телу, каждую родинку которого знал наизусть.
— Слушай, малышка! — Шарль Франсуа радостно встрепенулся.
— Что?
— Было бы здорово, если бы после этой ночи у нас появился малыш!
Слезы счастья навернулись на глаза Николь.
— Да, да, любимый!
