ему ситуацию в оптимистичных розовых тонах.
— А вы атомную бомбу с собой не прихватили? — спросил Немченко с ненавистью. — А то, что, заложили бы ее лучше.
Сашок открыл рот. Пот быстрой дорожкой сбежал по его щеке.
— Что уставился? Где баба? — резко спросил Немченко.
Сашок молча указал на диван гостиной.
Вадим посмотрел туда, и у него оборвалось сердце.
Жена Петровского, которую он уже видел на фотографиях, ничком лежала между опрокинутых подушек и ее спутанные волосы были в крови. В красивых карих глазах еще теплилась жизнь, а ноги в домашних тапочках еле заметно подрагивали.
— Случайно вышло, шеф, — пояснил Сашок сзади. — Тут такое началось, еле сами живы остались.
— Кто? — одними губами произнес Немченко.
— Что?
— Кто ее подстрелил?! — заорал, обернувшись, Вадим.
Сашок пожал плечами, попятившись в страхе.
Вадим со злостью сплюнул на пол.
— А телефон вы хоть догадались отключить? — безнадежно спросил он.
— Кто ж его знает-то? — пробормотал Сашок, старательно пряча глаза. — Схема же у вас была, шеф.
— А ты ее, конечно, не изучил перед началом, — кивнул Вадим. Он ничего другого уже и не ожидал. — Супермены хреновы! Рэмбо и Коммандо вместе взятые! Что мне теперь делать, а?!
Саня молча хлопал глазищами.
Конец, подумал Вадим обреченно. Все. Как все началось через ж…, так и закончилось. Боже, что же мне теперь делать?!
— Значит, так, Саня, — распорядился он. — Быстро наши трупы — в машины. Всех людей отзывай наверх. Женщине оказать первую медицинскую помощь, понял?
— Да ей уже ничего не поможет, — неохотно сказал Сашок.
Вадим смерил его таким взглядом, что он даже, казалось, ростом стал сантиметров на десять пониже.
— Быстро! — заорал Немченко. — Ты что, с первого раза разучился понимать?!
Он сейчас же подавился дымом и мучительно закашлялся.
— А тот внизу?
Немченко сплюнул на липкий пол.
Выстрелы в подвале смолкли. Там кто-то грузно рухнул с протяжным предсмертным хрипом.
— Готов! — сообщили снизу.
Сашок вопросительно посмотрел на Вадима.
— Исполняй! — сказал тот.
Поскрипывая на дымящихся гильзах, Немченко прошел в гостиную и, присев рядом с женщиной на диван, сбросил слипшиеся волосы с ее лица. Она еще дышала. Трудно, еле-еле, с разноголосыми хрипами, вырывавшимися из груди. Видение другой женщины встало у него перед глазами. Наташи, его жены, погибшей два года в глупой автокатастрофе. Боже мой, подумал Вадим. Мы боремся и воюем, а умирают наши жены и дети. Как же все неправильно, черт!
— Зач-чем? — разлепила женщина искаженные болью губы.
Зачем, подумал Вадим. Откуда я знаю зачем?
Он провел рукой по ее измазанной кровью медленно холодеющей щеке.
Что делать, лихорадочно подумал Вадим. Как же теперь быть? Петровскому сообщили или еще нет? Голос, подумал он. Вот — главное. Если удастся заманить эту мразь сюда, а я сумею сохранить ей жизнь, то… Что? Думай, черт возьми!
Он набрал номер Голоса с мобильного телефона.
— Все кончено, — сказал Вадим, когда на том конце подняли трубку. — Дом захвачен, жена Петровского смертельно ранена.
— А Гарин как? — хладнокровно спросил Голос. — Справился, нет?
— А мне почем знать?! — выкрикнул зло Вадим.
— Ты полегче, — осадил его Голос. — Понимаю, что на нервах.
— Ты когда будешь?
— А зачем там я? — невинно осведомился Голос.
Вадим почувствовал, что пол окончательно уходит у него из-под ног.
— Ты же говорил…, — начал он.
— А я сейчас занят, — перебил его Голос. — Ты и так прекрасно со всем справился.
Ах, ты, гад, подумал Немченко. Свое дерьмо чужими руками привык вытаскивать! Я же себе смертный приговор подпишу! Ах, ты…!
— Ты же обещал все сделать сам!!! — взорвался Немченко. — Ты обещал, что я не повешу на себя его жену!
— Ну, видишь, как оно вышло, — холодно произнес Голос. — Ты давай-ка, добивай женщину, своих собери и уезжай. Понял?
— А, ты, щенок, прекрати меня учить, понял?! — совсем потерял контроль Немченко. — Авалкин Петр Андреевич, восьмидесятого года рождения!
Дима Стременников не просто так получал самую высокую в офисе зарплату.
На том конце повисла тишина.
— Вот даже как, — с интересом произнес Голос. — Значит, мы теперь без масок. А ты действительно молодец, Вадим.
— Вадим Дмитриевич, для тебя, понял?
— Да, понял я, понял. А дочка твоя знаешь, что поделывает сейчас?
Вадим смолк. У него на лбу выступили холодные капли пота, а мысли заметались. Где же Палтус? Он же с Машкой должен быть!
— Только тронь ее, гад, — произнес он с ненавистью.
— Да она сама кого хочешь тронет, — хохотнул Голос. — Они сейчас со своей подружкой Ниной, обдолбавшись моего кокаина, лесбийские игрища устроили. На моей, заметь, кровати. Что делать, а, ума не приложу?
— Отправь ее домой, — упавшим голосом попросил Немченко. Где же Палтус, черт?!
— Ты вот, что, Вадим, — деловито сказал Голос. — Жену Петровского пристрели лучше, зачем человеку мучиться? Прибери там и сваливай. Завтра выяснишь все у Гарина. А если Петровский снова оказался жив, будем готовить армию. Ты сейчас со своими оглоедами — не боец.
— Дочь домой отправь, — повторил Немченко.
— Утром будет, не волнуйся, — ответил Голос. — Как в себя придет. Договорились?
Вадим выключил телефон и, согнувшись, заорал в бессильном бешенстве. Ненавистный Голос снова его переиграл. Обманул, предал, подставил! Снова загреб жар моими руками! Вновь оставил меня в круглых дураках! Ну, не-е-ет! Черта с два, гадина! Посмотрим еще, кто кого…!
— Шеф, — остановился над ним Сашок в нерешительности с аптечкой в руках. — Мы готовы.
— Положи аптечку и уводи людей, — стиснув зубы, произнес Немченко и поднял голову. — Ребят сними с КПП. Одну машину здесь оставь.
— Шеф!
— Пошли все вон!!!
Вадим поднялся и невидящими глазами посмотрел на диван. Там то лежала его Наташа, то вновь жена Петровского. Кровь, подумал он отрешенно. Как много крови. За мной всегда по жизни одна лишь кровь. Ненависть, кровь и боль. Холодные трупы и искалеченные жизни. Почему? Наталья… Все началось с нее… Тогда во мне родилась ярость ко всему живому. Ненависть, сводящая с ума. Отвращение к богу, который допустил ее смерть. Может быть, это мой второй шанс? Возможность найти и выйти на правильную
