дорогу?
— Не бойся, — прошептал Немченко, поймав затухающий женский взгляд. — Я не дам тебе умереть.
Виктор Гарин
— Не думал я, что мы с тобой встретимся вот так, — Гарин вытер окровавленное лицо. — Я вообще не думал, что мы когда-нибудь встретимся. Столько прошло времени.
— Ты же вроде машины на продажу гонял? — спросил Петровский.
— Все… меняется, — сухо ответил Гарин.
Они сидели друг напротив друга на маленькой кухне, и в рассеянном свете ночника напоминали усталых мясников с бойни, только что закончивших смену.
— А ты, я вижу, на хорошем счету, — сказал Тарас.
— Ты считаешь?
— Ко мне мелочь бы не отправили. И как успехи?
— Нормально.
— Совесть не мучает?
— Это давно пройденный этап.
— Понятно. Что дальше думаешь?
— Я уже стал своего рода специалистом. Даже ученика завел. Славный такой пацан.
— Тебе не жалко его? — спросил Тарас. — Изуродуешь ведь жизнь парню.
— Что-то я не заметил, что твои бравые хлопцы, сложенные в соседней комнате, были сильно пожилыми. Или я просмотрел что?
— Все они мне жизнью обязаны, — просто сказал Тарас. — В свое время были у каждого из них ситуации. Я помог. Теперь они помогают мне.
— Ну, тогда все в порядке, — облегченно вздохнул Виктор. — Я своему парню тоже жизнь спас. Теперь он мне тоже помогает.
— А ты все такой же… Вечно на рожон лезешь…
— Нет. Просто стараюсь не судить других. Помнишь, как говорится…?
— Помню, — кивнул Тарас. — Только цели у нас с тобой разные.
— Вот как? Твоя, конечно, — коммунизм?…
Тарас постучал пальцами по столу.
— Ты не хочешь со мной разговаривать, — грустно констатировал он. — Честное слово, жаль. Ты всегда был сильным, умным человеком. Гораздо сильнее и умнее меня. Я очень хотел бы, чтоб мы были вместе. Только ты, к несчастью, этого не хочешь.
— Ты хотел бы…? Смеешься? Мне очень легко тебя проверить, — сказал Гарин. — Мой парень… он немного телепат.
Тарас покачал головой.
— И сильный?
— Мне хватает, — коротко сказал Гарин.
— Да-а… — Тарас откинулся на табуретке. — Вот значит как. У тебя получается сильная команда. Один режет, другой приглядывает. Просто идеал. А я думал, что ты не веришь во всю эту чушь.
— Не верил.
— А сейчас? — резко спросил Тарас.
— Верю, — он посмотрел на него. — Особенно, после одной истории… Как ты позавчера вывернулся?
— Позавчера?… А… — он покивал головой. — Тебе не дает покоя… Конечно… Мастер… Моим еще учиться и учиться надо…
— Не слышу в твоем голосе удивления по поводу того, что там был именно я.
— А что мне удивляться? — усмехнулся Тарас. — Я-то тебя разглядел. Отчетливо.
— И что же? Почему не остановил?
— Ты слишком… быстрый, Виктор. И, кроме того… Слишком много прошло времени. Ты сам-то, что думаешь по этой ситуации?
Гарин облокотился на стол.
— Слушай, — сказал он, — когда ты успел стать Маклаудом из клана Маклаудов, а? Тебе надо было голову отрубить, да?
— Маклауд… — вновь усмехнулся Петровский. — Как все повторяется. В общем, идея неплоха. Тарас Маклауд… — он фыркнул. — Ты ведь не хочешь меня слушать.
— Уже хочу.
— Да? Ты уверен? — Гарин кивнул. — Ну, ладно…
Тарас Петровский не был человеком. Уже несколько лет, он был и оставался оборотнем из фильмов ужасов и ровно в полнолуние он превращался в волка. Правда, не всегда. У него был некий «антидот», способный остановить превращение. Его невозможно было убить обычными средствами. В него на самом деле стрелял Гарин. Это его голова разлетелась, как грецкий орех, там в лесу.
Только она очень быстро восстановилась.
— Мы приехали превращаться. Это для нас как праздник, пикник на природе, понимаешь? Когда все случилось, мои попытались тебя найти. Они уже начинали превращение, — говорил Тарас, — Если бы я быстро не пришел в сознание, тебя растерзали бы там, в лесу. Тебе повезло. Я пришел в себя и приказал прекратить. Просто твой запах, Виктор, показался мне очень знакомым. Я долго не мог вспомнить, чей это запах. Ведь в нашем детстве я еще был человеком. Я увидел тебя, пойдя по следу. Только я не сразу понял, что это ты. И ты меня видел тоже. Ты сказал, — он прикрыл глаза. — «Что, сволочь, жрать хочешь?»
У Гарина отвисла челюсть.
Секунду они смотрели друг на друга, потом, Тарас отлил вторую пулю:
— А потом, уже сидя в своей помоечной «восьмерке», ты перебрал фотографии из желтого пакета и уехал. Может, ты делал и еще что-то, точно не помню…
— Так ты… — только и мог выдохнуть Виктор.
— Да, абсолютно верно… И могу заметить, что ты с животными груб, как сапожник… Общества зеленых на тебя нет… Кстати, тот второй, которого ты ножом пырнул, тоже жив, как ты понимаешь. Очень он на тебя обижается…
— Но почему? Почему ты ничего не сказал мне?
— Видишь ли, речевой аппарат волка не рассчитан на болтовню. И, кроме того, сразу я тебя не узнал. Нашел позже по запаху. Помнишь, ты мне книжку такую подарил? «Понедельник начинается в субботу» называется? У отца был юбилей. А я пошел листать старые книги. И наткнулся на нее.
— Сколько отцу уже стукнуло?
— Семьдесят восемь.
— И как старик держится?
— Все так же… Старая гвардия…
— Так, что же было дальше? — после паузы спросил Гарин.
— Я понял, что ты придешь снова. Тебе ведь надо было завершить дело. Верно?
— Поэтому ты не удивился, меня увидев…
— Конечно. Правда, ты опять меня опередил. Теперь еще двое моих ребят будут на тебя в обиде…
— Так они…
— Конечно, — пожал Тарас плечами. — Мы же клан Маклаудов… Посидим с тобой еще минут десять и они сами придут тебе спасибо сказать.
— Ну, ладно, — махнул рукой Гарин. — Проехали. Что же ты хочешь от меня?
