Срочная работа?
— Угу… Были дела. Но чувствую я себя превосходно, отец, — сообщил Пит.
Йен Макдугл приступил к заблаговременно и заботливо приготовленному завтраку.
— Что это на тебя нашло? Яичница — что надо! — оценил старик.
— Диетологи утверждают, что для здоровья человека из всех приемов пищи решающее значение имеет завтрак! — торжественно объявил Пит.
— В моем возрасте думать о диетологии не приходится, — пресно заметил старик.
— Вот уж не соглашусь! — покачал головой сын.
— Что это тебя с утра настроение такое приподнятое? — раздраженно пробурчал старик и настороженно посмотрел на сына.
— Я полагал, тебе больше нравится, когда я в духе, а не наоборот? — рассмеялся Пит.
— Старику вроде меня не пристало зависеть от того, в духе его сынок или нет, — резко парировал Йен. — Но если ты испытываешь желание объясниться, готов тебя выслушать, — строго проговорил отец. — Да, Пит… В прихожей на столике я заметил толстый нераспечатанный конверт. Это тебе? Новые заказы?
— Да, — коротко ответил Пит с хитрым прищуром глаз.
— Так ты хотел мне что-то сказать? — спросил отец.
— Нет, — вновь коротко ответил Пит и покачал головой.
Мальчишки уже сбегали по лестнице, как молодые слоны, спешащие по тропе к водопою.
Все так же глупо улыбаясь, Пит просидел за столом с очередной кружкой кофе, пока завтракали его сыновья. Время от времени он покровительственно на них поглядывал. Те, непривычные к таким нежным взорам с его стороны, осмотрительно помалкивали и вели себя в высшей степени благоразумно, съели все и собрали остатки на тарелках хлебной корочкой. Посуду отнесли к раковине. Пит откинулся на спинку стула, счастливо наблюдая, как его воспитание дает свои плоды.
Позавтракав, мальчики вылетели из кухни и занялись сборами в школу. В кухню вернулся их дед, чтобы выпить таблетки, которые следовало принимать через двадцать минут после еды.
Выходя из кухни, Йен еще раз с подозрением посмотрел на Пита, который, мечтательно развалившись на стуле, Закинув руки за голову. Пит заметил этот настороженный взгляд и рассмеялся.
— Все нормально, отец! Все нормально… — заверил он старика.
Пит чувствовал себя счастливейшим из смертных. Три дня он гнал от себя осознание нависшей над ним проблемы. Наконец он готов был ее признать, и оказалось, что это может принести радость. Он сознался самому себе, что влюблен. Чего с ним не было уже очень давно. Поэтому, когда Шон сказал, что Саймон вчера сломал пульт дистанционного управления от телевизора, их отец лишь ответил:
— Серьезно? Хорошо, куплю сегодня новый в городе. Перепиши мне все его данные на бумажку.
То есть традиционного разноса не последовало. Шон был поражен.
Йен, который взял на себя труд пересмотреть почту, вновь появился на пороге кухни и сдавленным голосом прошипел, потрясая надорванным конвертом:
— Ты на полном серьезе собираешься купить этим лоботрясам лошадь?
— Да, отец, — все с той же блаженной улыбкой отозвался Пит. — Только тшш… — приложил он палец к губам. — Пока это сюрприз. Дай конверт сюда.
— А тебе не кажется, что это добром не кончится? — пробурчал, покраснев от гнева, старик. — Ты совсем спятил? Хочешь, чтобы они шеи себе переломали?
— Не драматизируй, пап.
— Если ты решился на такое, то должен позволить мне в летние каникулы взять их с собой на Аляску, — пошел на сговор предприимчивый старик.
— По рукам, — бодро отозвался Пит Макдугл.
— Какие у тебя планы на сегодня? — спросил его отец.
— Всю первую половину дня буду работать в своем кабинете. Нужно сделать срочный перевод… А к полудню отлучусь на пару-тройку часов.
— Ты все-таки втрескался в эту Камиллу Кэмпбелл, — укоризненно покачал головой отец.
— Втрескался?! Что за словечки, пап? — рассмеялся Пит. — Я не подросток. Она интересна мне как человек, как женщина. Что в этом дурного?
— Ничего дурного, если вы сможете с этим справиться, — пробурчал Иен, которого этим утром ничто не радовало. — Камилла была миленькой малолеткой, но теперь она заурядная стерва, к тому же явно озлобленная на весь мир. Открой глаза, сынок!
— Она не озлобленная. У нее депрессия, которая объясняется тем, что пришлось пережить этой женщине. Во всяком случае, ее положение требует нашего понимания и сочувствия. Тем более все проходит. И она вовсе не стерва, а просто прямолинейный человек. И насчет ее заурядности я тоже не соглашусь, отец. Короче, позволь мне самому разобраться в этом.
— Вообще не понимаю, в чем тут разбираться?! Будто в городе мало благополучных одиноких женщин, — предубежденно фыркнул старик. — И будь поосмотрительнее наедине с ней, если вы, конечно, не в домино там играете. — Йен двусмысленно кивнул в сторону лавандовых полей. — Оставит тебя с еще одним младенцем на руках и сгинет в неизвестном направлении, — предостерег он сына.
— По твоей предубежденности можно подумать, будто это от тебя ушла жена, — насмешливо заметил Пит. — Но вспомни, как вы жили с мамой.
— Твоя мать была удивительной женщиной, Пит, — прочувствованно сказал отец.
— Знаю, папа, — мягко ответил сын.
Камилла слышала, как машина припарковалась возле «Небесных трав», где она часто скрывалась от начинавшего тяготить ее одиночества либо от ожидания чего-то неопределенного, что донимало ее после случившегося на лавандовом поле.
— Не суетись, Джейкоб. Я все сейчас аккуратненько упакую, — бойко заверила Вайолет своего постоянного покупателя.
Камилла неприкаянно слонялась по тесной подсобке. Ей казалось теперь, что вся ее прежняя жизнь — дорогие деловые костюмы, будни, насыщенные событиями и общением, изысканный досуг, содержательные разговоры — навсегда отошла в прошлое. Она больше не наденет туфель на высоких каблучках, не украсит себя подаренными Робертом драгоценностями. Светская жизнь Бостона, как и вообще светская жизнь, была для нее недосягаема, и в первую очередь в области ее желаний, а не возможностей. Но и чем себя занять взамен привычного, Камилла не знала, оттого и слонялась по подсобке магазинчика старшей сестры.
Она вспоминала о событии трехдневной давности. Но, в отличие от Пита, при этих воспоминаниях ее лицо не освещалось блаженной улыбкой, скорее на нем появлялась мина недоумения.
Камилла, как ей казалось, не могла заблуждаться в своем отношении к Питу. Он был для нее обычным, добротно сработанным провинциалом, бесспорно эрудированным, в меру интеллигентным и прочая… Но для того, чтобы очаровать Камиллу, в нем недоставало определенной доли изящества. Ей нравилось разгадывать человека, Пит же был весь как на ладони с его нетерпеливостью и природной страстностью. Ей, бесспорно, льстило его мужское внимание и тот трепет, с которым он прикасался к ней, но сама Камилла чувствовала себя настроенной. на другую волну.
В конце концов близость с Питом Макдуглом теперь, по прошествии времени, представлялась ей актом ее человеческого отчаяния, но не влечения, как эмоционально показалось в первый момент.
Она не лелеяла мечту найти равноценную замену Роберту. В противном случае это была бы не любовь, а пользование. Но Камилла не находилась и в том состоянии потерянности, когда появляется драгоценная способность ценить то малое, что доступно.
В ней теплилась внутренняя потребность заглушить тоску более сильным чувством. Любым другим. Не обязательно любовью — мимолетной или зрелой. Даже банальное сексуальное желание сгодилось бы для смены полюсов. Но она не видела Пита Макдугла объектом своей страсти.
Она боролась с собой, задавала прямые и жесткие вопросы, на которые, увы, не обнаруживала ответов, сколько ни старалась. Она кляла себя бесчувственным поленом, но и гнев, обращенный вовнутрь, не приносил плодов.
— Пока! — услышала Камилла радостный возглас старшей сестры и вышла из укрытия. — Я хотела с
