висела сумка, под мышкой была куртка. Он выглядел точно так же, как несколько дней назад, когда появился в холле и поинтересовался насчет номера.
— Я думал, дети здесь. Хотел с ними попрощаться.
— Они собирают вещи, после обеда поедут домой.
Поедут в дом, который тоже вскоре придется покинуть. Сколько волнений и беспокойств ждет этих детей!
У Такера все иначе, конечно, но, наверное, не очень-то ему легко сейчас возвращаться домой. Интересно, будет ли он вспоминать веселую компанию, собравшуюся в Уиллоу-Глен? Будет ли скучать по ним?
А по ней он будет скучать?
Так же сильно, как она по нему?
Эти вопросы вертелись у Рут на языке, но она их не задала. Она даже не стала желать ему веселого Рождества, ограничилась лишь сухим:
— Счастливого пути.
Он сделал шаг вперед. Может, собирается поцеловать ее на прощанье? Нет, Такер остановился, словно увидел под ногами змею.
Что ж, он правильно делает, что не подходит, сказала себе Рут, проглатывая комок в горле. Поцелуй только все усложнит.
— Сделать вам сэндвичей в дорогу?
Такер покачал головой и подал ей руку.
— Пойдемте со мной вниз, я попрощаюсь с детьми и со всеми остальными.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Все были искренне огорчены тем, что Такер уезжает. Зато Рут, подумал он, наверняка почувствует облегчение. Она с самого начала хотела, чтобы он поскорее убрался. Наверное, так и следовало поступить, тогда бы его не мучила эта заноза в сердце, от которой он никак не может избавиться.
План был таков — попрощаться с детьми, потом по очереди со всеми Бэбкоками, и не успеет еще высохнуть у него на щеке след от помады тети Ширли, как он уедет. Но все пошло не так. Неожиданно зазвонил телефон. Это были Джонсоны. Пока Рут расспрашивала Чарлза, как прошло собеседование, Такер поцеловал детей и объяснил, что вынужден уехать, потому что дома у него есть кое-какие дела.
Рут передала трубку Ники и Энджи, а сама отозвала Такера в сторону.
— У Джонсонов сломалась машина, — сказала она понизив голос. — Они не могут приехать сегодня.
По глазам Рут было видно, что она переживает за детей. Такеру захотелось обнять ее и разгладить губами морщинку между бровями, но ведь именно из-за этого он и решил уехать. Слишком сильно он привязался к этой семье и к детям. И особенно к Рут. Остаться означало бы только травить себе душу. Мало того, вдруг Рут почувствует, что он к ней неравнодушен, и потянется к нему? Это было бы ужасно.
Сделку, которую он начал здесь, вполне можно завершить и в Александрии. А сейчас самое главное — уехать подальше от старого дома в Уиллоу-Глен и его обитателей. И поскорее.
Телефонный разговор закончился. Дети удрученно замолкли. Энджи сосредоточенно сосала палец. Такер наклонился и, обняв ее, ободряюще похлопал по плечу Ники.
— Ты вше равно уедешь? — прошепелявила малышка.
У Такера дрогнуло сердце.
— Ваши мама с папой очень скучают по вас и приедут, как только смогут.
— Ну, Такер? — Рут присела рядом. — Джонсоны застряли в Кентукки. Автомастерская откроется только после Рождества. — Она улыбнулась детям. — Потом еще денек на починку — и они поедут сюда.
— После Рождества?
Она кивнула.
Ну вот. Не надо было торчать здесь так долго, тогда он не стал бы участником всех этих семейных радостей и горестей. А ведь он ехал сюда в поисках тишины и покоя.
Что теперь? Бросить все и уехать — значило бы показать, что он законченный эгоист. Дети и так расстроены и чувствуют себя брошенными. Нет, это невозможно.
По глазам Рут было видно, что она с таким же нетерпением, как и дети, ждет его ответа.
Такер принужденно улыбнулся этой женщине, которая за каких-то несколько дней стала так много для него значить, потом повернулся к Энджи.
— Ладно, мои дела подождут, поеду, когда вернутся ваши папа с мамой.
Такер поднялся на ноги одновременно с Рут. На ее лице сияла такая ласковая и благодарная улыбка, что опасения насчет того, к чему может привести его дальнейшее пребывание в этом доме, поблекли и отступили на задний план.
— Прекрасно, — сказала она. — Тогда займемся рождественскими пирогами.
Глаза детей светились радостью. Ники повернулся к сестре.
— Печь пироги — это женское дело, — солидным баском произнес мальчик. — А мы с Такером починим ковер.
Он посмотрел на Такера, явно ожидая одобрения. Две пары женских глаз следили за ними. Такер совсем забыл про завернувшийся край ковра. Он лишь временно прикрепил его к полу скотчем, но требовалось довести дело до конца, подклеив с нижней стороны специальную клейкую ленту. Ну что ж, теперь есть время выполнить обещание, данное тете Ширли, но сначала надо поставить на место этого маленького мужичка.
— Обещание есть обещание, — сказал он, обращаясь к мальчику, — но, я думаю, тетя Ширли не обидится, если сначала мы поможем печь пироги.
Высокомерная улыбка на лице Ники увяла.
— Вы будете возиться с пирогами? Вместе с женщинами?
— Конечно. А почему бы и нет? Ты же хочешь пирогов? Значит, надо их испечь.
Пироги были поставлены в духовку, починка ковра закончена. Такер играл с детьми во дворе, когда почтальон принес ему большой пакет. Ники и Энджи захотелось немедленно посмотреть, что там внутри, но Такер отнес пакет в гараж и запер в машине.
Хотя не один Такер вел себя таинственно накануне Рождества, у Рут все же возникли подозрения. Тут же вспомнился тот телефонный разговор, когда Такер попросил переслать ему что-то — возможно, этот пакет. А потом он о чем-то пошептался с Вивиан, и та сразу же отправилась в банк. Вдруг он уговорил сестру приобрести что-то и в этом пакете документы на покупку? А если так, то во что ей это обошлось?
Вот такие мысли крутились у нее в голове, ну а сердце… сердце говорило, что все это пустые подозрения, что Такеру можно верить. То ли из-за предпраздничной атмосферы, настраивавшей на благодушный лад, то ли просто потому, что она самым дурацким образом влюбилась в Такера, но Рут не стала ничего предпринимать. Оставалось только надеяться, что потом она не пожалеет об этом.
Детям пора было спать, и Рут пошла к ним в комнату. По дороге она столкнулась с Такером.
— Оп! — Он схватил ее за плечи, и Рут захотелось, чтобы он не отпускал ее как можно дольше. —
Рут растроганно подумала о том, сколько он сделал сегодня, чтобы утешить детей и отвлечь их.
— Вы очень хорошо сделали, что остались… из-за детей.
Но не из-за меня, мелькнула в голове горькая мысль.
— Они просто без ума от вас, — сказал Такер. — Им здесь очень хорошо, но они все равно скучают по родителям. Не мог же я расстроить их еще больше, тем паче на Рождество.
Рут вспомнился его рассказ о том, что сам он потерял дорогих ему людей как раз под Рождество.
