ему видеться с сыном.
Айрис вздохнула.
— Не могу в это поверить, — пробормотала она. — Он предал меня. А я еще должна предоставить ему право видеться с Николасом?!
— Он его отец, — напомнил Ричард. — И пусть он совершил в прошлом глупость, прошло уже почти два года. Тебе не кажется, что он мог многое переосмыслить за это время и измениться?
Айрис пожала плечами.
— Я так не думаю. Если он раскаялся, как ты говоришь, то что мешало ему разыскать меня и все объяснить?
Ричард невесело усмехнулся.
— Можно подумать, что ты позволила бы ему это сделать, — сказал он, укоризненно глядя на дочь.
— Это уже не важно.
— Да? — Ричард немного помолчал. — Знаешь, я не оправдываю Дункана. Но с другой стороны, сейчас он поступает ответственно. Узнав, что ребенок от него, он не отказался от своих прав, а, наоборот, настаивает на них.
— Ах, — отмахнулась Айрис, — просто ему не терпится еще раз досадить мне, поскольку мы снова встретились.
— Послушай, дочь. На твоем месте я бы поехал к нему в офис и предложил график встреч с сыном. Мне кажется, он будет рад любому принятому тобой подобному решению, и тебе не придется отстаивать в суде свое мнение, которое в итоге все равно неверно.
— Как ты можешь так говорить?!
— Потому что я знаю, что значит видеть дочь от случая к случаю, когда хочется не расставаться с ней и быть в курсе всех ее дел, когда хочется позвонить и узнать, как дела, когда хочется, чтобы в случае любой проблемы она первым делом посоветовалась бы с отцом.
Айрис вздохнула.
— Прости, папа, — в ее голосе звучала грусть, — мне казалось, что ты очень занят на работе. Я просто боялась быть навязчивой.
— Вот видишь! А еще подумай вот о чем. Пройдет время, и твой сын подрастет. Так предоставь ему право самому решать, будет он поддерживать связь со своим отцом или нет. Пусть он сам определится.
Айрис грустно усмехнулась.
— Я просто не хочу, чтобы когда-нибудь Дункан отверг его так же, как и меня, — пробормотала она.
— Не забывай, что ты всегда будешь рядом с ним и поддержишь его, — напомнил Ричард. — Ты не убережешь его от всех проблем. Но вполне можешь помочь решить их и пережить трудные жизненные моменты.
— Спасибо, папа, — поблагодарила Айрис, вставая с кресла. — Я не совсем уверена, что ты прав. Но вполне вероятно, сделаю так, как ты сказал.
— Потом ты увидишь, что поступила верно, — сказал Ричард на прощание.
14
— Можете войти. — Секретарша приветливо улыбнулась. — Мистер Харрисон ждет вас.
— Спасибо.
Поднявшись с мягкого кожаного дивана, Айрис медленно приблизилась к двери и нерешительно замерла. Потом, взяв себя в руки, она нажала на ручку и вошла.
Дункан сидел за столом и, когда дверь открылась, оторвался от работы.
Айрис сделала несколько шагов и остановилась.
Никогда она не забудет этот его взгляд, прямой, открытый и такой бездонный, что хотелось раствориться в нем и забыть обо всем на свете.
Но она тут же одернула себя: ведь она пришла сюда не вспоминать о прошлом, не думать о том, что могло бы случиться, но не случилось. Нет. Она здесь по делу. И вести разговор будет сухо и официально. Вот только где бы набраться на это сил?
— Здравствуй. — Дункан нерешительно смотрел на нее, не зная, чего ожидать.
Войны? Перемирия? Чего?
Зачем ты пришла, Айрис? — читалось в его глазах.
— Привет. — Ее голос все-таки предательски дрогнул, выдавая скрываемое волнение.
— Не ожидал, что ты придешь. — Он встал из-за стола и подошел к Айрис, остановился, не зная, что делать дальше.
Поцеловать? Пожать руку? Кто они теперь? Бывшие любовники, друзья или враги?
Набрав в грудь побольше воздуха, Айрис попыталась привести разбушевавшиеся эмоции в некоторое равновесие. Поразительно. Прошло столько времени, а этот мужчина все еще волнует ее, заставляя помнить, что она женщина и что ей хочется любви и ласки.
За эти почти два года никому другому это не удалось. А ведь Линда пыталась пару раз свести ее со своими знакомыми. Однако каждое свидание наводило на Айрис скуку и желание поскорее вернуться домой, склониться над кроваткой, где спал Николас, поцеловать его на ночь.
Только сын, только он, думала Айрис, важен для меня.
Но вот она встретила Дункана, и ураган чувств вновь подхватил ее, навевая ностальгию по тем временам, когда они были вместе и в то же время ясно давая понять, что ничего не закончилось, просто был вынужденный перерыв, во время которого каждый из них жил своей жизнью. Но прошел какой-то определенный, выделенный им судьбой срок, и все началось сначала.
Айрис боялась этого. Она опасалась того, что не сможет противостоять обаянию Дункана. Ведь он до сих пор оставался для нее самым желанным мужчиной на этой планете.
Он кашлянул.
Она вздрогнула и вернулась в реальность. Испуганно посмотрела на него. У него был такой притягательный взгляд, что ей вдруг захотелось прижаться к его груди, вспомнить, как бьется его сердце, почувствовать его руки на своем теле, их тепло и ласку, которые всегда возбуждали ее, умело разжигая костер желания.
Отведя взгляд, она обошла Дункана и села в одно из кресел, предназначенных для посетителей. Дункану ничего не оставалось, как вернуться на свое рабочее место.
— Кофе, чай? — спросил он, глядя на Айрис, в визит которой до сих пор не мог поверить.
— Нет, спасибо, — вежливо отказалась она.
Дункан внимательно смотрел на нее. Айрис молчала, собираясь с мыслями, чтобы начать не слишком приятный для себя разговор. Он дипломатично не торопил ее.
— Знаешь, — Айрис наконец заговорила, но было видно, что каждое слово дается ей с большим трудом, — я не хочу сейчас копаться в прошлом, чтобы выяснять, кто виноват. Но просто я решила, раз Николас твой сын, то ты можешь приходить к нему в выходные. Если, конечно, захочешь. — Она устремила на него взгляд.
Что он решит? Откажется? Согласится? А может, его угрозы насчет того, что он подаст в суд, так и остались бы угрозами и ей незачем было приходить сюда, унижаться, вспоминать свое прошлое, которое она всеми силами пыталась забыть?
Дункан молчал. Он просто не мог поверить, что так легко вдруг одержал победу. Во время их последней встречи на подземной стоянке торгового центра он пришел к выводу, что за свое отцовство ему придется бороться. А тут — такая перемена. Неужели Айрис сдалась? А ведь была настроена непримиримо. Или здесь где-то подвох, а он просто не может его вот так сразу обнаружить? Как же все сложно!
