Я пожал плечами.
— Другого я просто не знал. Когда чудеса случаются каждый день, они теряют свою привлекательность. Это магическое место в любом значении слова, во всяком случае, жизнь здесь никогда не бывала скучной. То и дело новые приключения… чего еще может пожелать мальчишка? И еще это идеальное место для выработки самодисциплины. Когда тебе говорят, что нужно хорошо себя вести, не то тебя утащит привидение, здесь это не обязательно шутка. Либо ты учишься выживать в раннем возрасте, либо так и не успеваешь повзрослеть. Никому нельзя доверять — ни другу, ни семье. Но, по крайней мере, никто этого и не скрывает. Мне моя жизнь казалась совершенно нормальной, Джоанна. Ваш мир, спокойный и разумный, ваш обыденный Лондон стал для меня огромным открытием. Такой безопасный, здравомыслящий, предсказуемый мир. Уютно чувствовать себя безымянным, знать, что ничто тебе не грозит — и окружающим тоже. Зато Темная Сторона просто кишит знамениями и пророчествами, вторжениями и вмешательством сверху и снизу. Да, моя теперешняя работа безопасна и надежна, но страшно скучна, да и деньги идут ко мне туго. Когда наше расследование закончится, я вернусь в Лондон. Сам не знаю почему — то ли мне там больше нравится, то ли я разучился выживать среди богов и чудовищ.
— По-моему, эта улица Блейстон — на редкость гадкое место, даже для Темной Стороны, — сказала Джоанна. — Ты уверен, что Кэти направилась именно сюда?
Я остановился, и моя спутница последовала моему примеру.
Мне этот вопрос тоже приходил в голову. Тот субчик, скрывавшийся за баррикадой, мог ляпнуть что угодно, лишь бы отделаться от меня и избавиться от Сьюзи. Я бы на его месте так и поступил. Но… другой ниточки у нас не было.
Я раздраженно нахмурился, и прохожие начали расступаться, чтобы не попасть мне под горячую руку. С моим талантом можно было найти что угодно. На том и зиждилась моя репутация. Оказаться на Темной Стороне, но без внутреннего видения было бы просто невыносимо. Я обязан уловить хотя бы слабый след, если девочка и вправду поблизости, на этой улице.
Я позволил своему дару вырваться на волю, он пробил ночь, как молот, и понесся по тайным закоулкам. Дикий и злой, он распахивал любые двери, а люди, попадавшиеся ему на пути, хватались за голову, вскрикивали и спешили отойти. Я сжал кулаки, чувствуя, что улыбаюсь своей прежней, злобной улыбкой, похожей на оскал волка, преследующего добычу. Все стало неважным, кроме истины, которую я хотел узнать. В левом виске запульсировала боль. Я мог искалечить себя, используя свой дар на всю катушку, особенно после такого большого перерыва. Но я об этом не думал, я был слишком рассержен и зол.
И наконец я нашел Кэти — она недавно была здесь, ее образ все еще не стерся, хотя я скорее почувствовал его, чем увидел. Кто-то или что-то не хотело, чтобы я видел ее.
Моя улыбка стала шире.
К черту все!
Я еще больше отпустил вожжи, ощущение было таким, словно я врезался головой в колючую проволоку. Из левой ноздри потекла кровь, руки онемели. Да, я не щадил себя, и под моим неистовым напором неведомый барьер рухнул и прямо передо мной появилась тень Кэти. Отпечаток был совсем свежий, она была тут всего несколько дней назад.
Я схватил Джоанну за руку, чтобы она увидела тоже.
Кэти спешила по улице, уверенно направляясь куда-то, и мы пошли за ней. Лицо девочки призрачно мерцало, но все равно на нем была широкая счастливая улыбка. Она слушала что-то доступное ей одной, нечто замечательное, будившее отклик в ее сердце. Это «нечто» играло с ней, как рыбак с попавшей на крючок рыбкой, затягивая на улицу Блейстон. Больше всего меня смущала ее улыбка. Даже не знаю, чего я сам мог бы пожелать так сильно, как Кэти желала того, что сулил ей неслышный для нас голос.
— Ее что-то зовет, — заметила Джоанна, до боли стискивая мою руку.
— Призывает, — поправил я, — как в старые времена сирены призывали моряков. Может, это сказка, а может, быль. Все-таки здесь Темная Сторона. Но я не могу обнаружить даже намека на то, что же это такое. Как будто там ничего нет и никогда не было. Ничего! Значит, кто-то пустил в ход по настоящему мощную защиту. Однако существо, обладающее такой мощью, должно было засветиться по всей Темной Стороне сразу же после появления, и сейчас все бы только и говорили, что о невиданной новой силе. Новый сильный игрок многим может помешать… И все же про него никто не знает, кроме меня. А я, чтоб мне провалиться, понятия не имею, что такому чудовищу могло понадобиться от маленькой беглянки.
Тень Кэти исчезла, как я ни старался ее удержать, мой дар вернулся на место и захлопнул за собой дверь.
Сразу заболела голова, да так сильно, что мне пришлось остановиться и крепко зажмурить глаза, чтобы сосредоточиться, не дать мыслям разбежаться. Как только я покончу с расследованием, нужно будет серьезно заняться своим здоровьем.
Когда я снова открыл глаза, Джоанна протягивала мне платок — я даже не заметил, как она высвободила руку из моей ладони. Я прижал платок к левой ноздре и подождал, пока кровь остановится.
Кажется, я слишком переусердствовал в первый же день своего возвращения…
Джоанна молча стояла рядом, и одно ее присутствие действовало успокаивающе. Головная боль быстро прошла, я вернул Джоанне окровавленный платок, она невозмутимо приняла его, и мы продолжили путь на улицу Блейстон.
Я не стал говорить о своей неудаче, Джоанна тоже.
— А Сьюзи в самом деле так опасна, как о ней говорят? — через некоторое время спросила она, просто чтобы поддержать разговор.
— Даже больше того, — честно признался я. — Она заработала репутацию на трупах своих врагов и на готовности пойти на такой риск, на какой не пойдут даже скандинавские берсеркеры. Сьюзи не знает страха. А еще ей незнакомы понятия «сдержанность», «милосердие», «осторожность».
Джоанна засмеялась.
— Да ну ее, Джон. Скажи лучше, есть ли у тебя нормальные знакомые?
Теперь пришла моя очередь засмеяться.
— Здесь нет нормальных людей. Нормальные люди достаточно благоразумны, чтобы не соваться в такое место.
Мы шли все дальше, и хотя никто не смотрел на меня, люди перед нами расступались. На Темной Стороне уважают чужую свободу, возможно потому, что здесь многим есть что скрывать. Мимо с шумом проносились машины, они никогда не останавливались, редко снижали скорость, словно спешили куда-то по самому неблаговидному делу.
На Темной Стороне нет светофоров: все равно никто не стал бы обращать на них внимание. Здесь нет и пешеходных переходов. Люди переходят через дорогу, уповая на свою отвагу и решительность, на умение заставить транспорт уступить им путь. Я слышал, иногда еще помогают взятки.
Я повернулся к Джоанне, чтобы задать вопрос, который давно хотел задать и все откладывал. Теперь, когда мы так близко подобрались к Кэти, мне нужен был ответ.
— Ты говорила, что это не первый побег Кэти. Почему она то и дело убегает?
— Я стараюсь чаще бывать с дочерью, — ответила Джоанна, не глядя на меня. — Мы хорошо проводим время, когда у меня получается. Но это не всегда возможно. Я веду очень активный образ жизни. Я работаю с утра до ночи, чтобы удержаться на достигнутом уровне. Женщине труднее преуспевать в деловом мире, чем мужчине. Люди, с которыми я обычно имею дело, каждое утро съедают на завтрак шулеров и вымогателей, просто для поднятия аппетита, но сами превратили предательство и подлость в искусство. Я тружусь, не покладая рук, чтобы Кэти жила с комфортом, я зарабатываю деньги, чтобы купить ей все необходимое. Она могла бы хоть немного интересоваться бизнесом, благодаря которому у нее такая хорошая жизнь.
— Тебе нравится твоя работа?
— Иногда.
— Ты никогда не подумывала заняться чем-нибудь другим?
