– А-а, да!
– То есть не вы ей работу предлагали?
– Нет-нет! Сама добивалась! Очень активно!
– А это как – активно? – захотелось Китайгородцеву подробностей.
– Неоднократно приходила. Уговаривала. На любую, говорит, работу.
– Чего это ей так загорелось? Медом там намазано было, что ли?
Пал Семеныч, услышав шутку, подобострастно засмеялся.
– Сильно хотела, – сказал он. – И деньги предложила сама. Подсунула. Я отказывался, а она подсунула.
– Много?
– Десять тыщ.
– Да-а-а?! – непритворно изумился Китайгородцев, поскольку нянечкой Потапова в детском саду такие деньжищи зарабатывала долгие шесть или семь месяцев.
У Никодимова упало сердце. Все-таки пьян был и слишком поздно обнаружил, насколько он болтлив. Он ужаснулся собственному безрассудству. Но уже поздно было.
– Как она объясняла? – спросил Китайгородцев. – Почему этого места так добивалась?
– Я не знаю, – пробормотал вконец расстроившийся Никодимов. – Ума не приложу.
Алексей Алексеевич попался на глаза Китайгородцеву в первые же минуты появления последнего в поместье Проскуровых на Рублевке. Помахал приветливо рукой издалека:
– С возвращением!
Он куда-то спешил по делам, но Китайгородцев его нагнал.
– Как обстановочка? – спросил Китайгородцев.
– Работаем! – изобразил озабоченность собеседник.
– Новенькая как – справляется?
– Старается. Но кажется мне, как бы она не в положении…
– Я тоже заметил. А вы ее не знали, кстати, раньше?
– «Раньше» – это когда?
– Год назад, к примеру. Не появлялась она здесь?
– Каким таким образом? – удивился Алексей Алексеевич.
Да, действительно. Что же она, пришла, в ворота постучала и на работу попросилась? Нелепо это, конечно.
– А как к вам на работу люди устраиваются? – спросил Китайгородцев. – Где вы их находите?
– Через агентство.
– Через агентствА? Или через агентствО?
– Мы с одним работаем агентством. По подбору персонала. Называется «Друг семьи».
– Адресочек дадите?
– Конечно.
– И еще один вопрос, – сказал Китайгородцев и достал из кармана фотографию Люды Потаповой годичной давности, ту самую, где Люду было не узнать. – Вам эта девушка знакома?
– Нет, – уверенно ответил Алексей Алексеевич. – А кто это?
Значит, год назад он с нею не общался.
Сначала Котелков позвонил в агентство «Друг семьи», и только после этого туда отправился Китайгородцев, – а иначе беседа могла и не состояться.
Милую девушку, которая отвечала за подбор персонала для Проскуровых, звали Рита.
– Примерно год назад вы могли видеть эту женщину в вашем офисе, – сказал Китайгородцев и выложил на стол перед своей собеседницей фото Люды Потаповой, где она нисколько не была похожа на себя сегодняшнюю.
Рита добросовестно изучила фотографию. Даже на обороте посмотрела. На оборотной стороне никакой подсказки не было.
– Нет, – покачала головой. – Она мне не знакома.
Тогда Китайгородцев выложил вторую фотографию – на ней Люда выглядела так, какой ее знал сам Китайгородцев.
– Ой, я ее знаю! – сказала Рита.
У Китайгородцева сжалось сердце.
Рита посмотрела на него. Как будто замялась. Так бывает, когда человек сомневается, можно ли говорить всю правду или надо бы помягче как-то.
– Воспоминания остались не очень хорошие? – понимающе произнес Китайгородцев.
– Да ничего особенного в принципе, – все еще осторожничала Рита. – Настойчивая очень.
– Достала вас? – подбадривал Китайгородцев. – К Проскуровым на работу, наверное, так рвалась, что всем тут надоела?
– Мы не знали, как ее отвадить, – осмелела Рита. – Настырная – ужас!
– Но вы ей от ворот поворот, как я понимаю…
– Естественно.
– А почему? Не подходила вам?
– А мы до этой стадии, когда определяют квалификацию претендента, даже не дошли. У нее с самого начала шансов не было. Мы всегда сами подбираем работников из большого числа соискателей. А такого, чтобы человек сам определял, что он будет работать только у кого-то конкретно, у нас не бывает. Потому что подозрительно. Почему человек рвется в эту конкретную семью? Что ему за интерес? Может, он маньяк какой. Или вор. Или мстить надумал. В общем, таких мы отправляем. От греха подальше.
– Как она вышла на вас? – спросил Китайгородцев. – Вспомнить сможете?
– Я это помню. Говорю вам: она нас так достала, что запомнилась надолго. Сначала она к нам пришла, сказала, что на работу устроиться хочет. Мы ей анкету дали заполнить, резюме помогли оформить, но неувязка у нее была с рекомендациями. Мы без рекомендаций не берем. Так что мы ее отправили за этой бумагой. Где-то она до того работала…
– В детском саду.
– Вот, точно! – подтвердила Рита. – Я еще тогда подумала, что ее можно будет предложить в семью, где есть маленькие дети. А она нам вдруг ставит условие: я пойду работать только к Проскуровым!
– Как она это объясняла?
– Будто они едва ли не земляки. Вроде бы дача у Проскурова где-то есть, и эта женщина – оттуда. Она ведь не москвичка, как мне помнится.
– Она из Мурома.
– Возможно.
– Ну и отправили бы ее к Проскуровым, – сказал Китайгородцев. – К тому же у них действительно маленький ребенок есть.
– Нет-нет, – покачала головой Рита. – Это невозможно. Она так к Проскуровым рвалась! Это было очень подозрительно.
Уже через два часа после визита Китайгородцева в фирму «Друг семьи» Алексей Алексеевич Котелков подошел к Люде Потаповой, занятой уборкой одной из многочисленных комнат проскуровского дома, и, всмотревшись в ее лицо, объявил, что она очень скверно выглядит и ей необходимо немедленно показаться врачу. Тут же выяснилось, что в доме присутствует врач, который здесь, оказывается, дежурит круглосуточно и ежедневно, что было удивительно слышать Люде Потаповой, поскольку она никогда этого человека в доме не видела, но очень скоро она про свое удивление забыла, поскольку появившийся мужчина в белом халате быстро взял ее в оборот. Он как-то с ходу определил состояние женщины, почти с уверенностью предположил, что она беременна, и Люда это подтвердила, покраснев, прозорливый доктор тут же огорошил ее фразой «Так ведь нельзя с такими вещами шутить!», и тут Люда по-настоящему испугалась, и все последующее она воспринимала сквозь призму охватившего ее страха.
За воротами проскуровского поместья уже стояла карета «Скорой помощи», неизвестно кем и когда вызванная, и бригада была на месте, Люду повезли в Москву и привезли в какую-то больницу, в которой
