состоянии оказалось настоящим сюрпризом, и изумление Клавы было очень естественным, такое не сыграешь.
– Эт-то ш-ш-тооо?!! – округлила глаза нарядная невеста, обозревая костюм помятого и приобретшего бомжеватый вид незадачливого женишка.
– Клава! – нервно сказал Брусникин. – Не время сейчас! Мы опаздываем! Надо ехать! Где все?
– Уже уехали! Ждут в загсе! – соврала Клава, как мы ее учили.
Мы намеренно вывели из игры многочисленных родственников и друзей брачующихся, чтобы оставить молодоженов один на один с созданными нами для них проблемами.
Увидев побитый свадебный автомобиль с чумазой куклой на капоте, Клава не выдержала и расхохоталась, оценив, по-видимому, комичность нашей задумки, но со стороны это выглядело как истерика изнервничавшейся невесты, и бедный Миша даже стал успокаивать свою ненаглядную Клаву. Ему было нелегко сейчас, ведь он еще носил в себе эту ужасную тайну про отобранные деньги, приготовленные для оплаты ресторана, но все эти ужасы он откладывал на потом, предпочитая разбираться с неприятностями по мере их поступления.
У здания загса Мишу Брусникина поджидал очередной неприятный сюрприз. Хотя правильнее будет сказать, что до загса молодожены даже не доехали. Их туда просто не пустили. Гаишник тормознул машину метров за двести до вожделенных дверей. И вообще прорваться к загсу не было совершенно никакой возможности, потому что кроме гаишника доступ к зданию преграждала цепочка милицейского оцепления.
– У нас свадьба! – нервно крикнул в открытое окошко Миша Брусникин и выразительно показал на часы.
– Мне хоть свадьба, хоть похороны, – сказал равнодушно инспектор. – Не положено!
– Да как же не положено! – все еще не осознавал размеров надвигавшейся катастрофы Брусникин. – Нам назначено! Можете даже в загсе спросить!
– Щас! – равнодушно сказал служивый и отвернулся.
– Вы не имеете права! – взвился Миша. – Где ваш начальник?
Вот говорят: не буди лихо, пока оно тихо. Зачем про начальника упомянул? Только еще хуже получилось.
Из-за милицейского оцепления вдруг смерчем вылетел неприметного вида человечек в штатском с рацией в руке, и его появление тотчас превратило гаишника в статую, да и все служивые вокруг тоже как-то подобрались.
– Что за шум?!! – прошипел человек в штатском с таким страшным выражением лица, что им можно было бы пугать не только маленьких детей, но и трудновоспитуемых подростков.
– Ттаааварищ мамайор! – очень натурально испугался гаишник. – Туут я-яа ааастанавил…
А майор уже и сам увидел.
– Кто такие? – спросил он тоном, не предвещавшим ничего хорошего.
Это как если бы партизаны в лесу встретили незнакомых людей. Что им ни ответь – все равно пустят в расход.
– У нас свадьба, – испуганно вякнул Миша Брусникин.
– Где? – хищно глянул по сторонам человек в штатском, будто примеряясь, где было бы удобнее расстрелять этих чертовых лазутчиков.
Брусникин неуверенно указал направление куда-то поверх фуражек милицейского оцепления.
– До свидания! – хмуро сказал человек в штатском. – Завтра приезжайте!
– Да как же завтра! – взмолился Миша. – У нас свадьба! Сегодня!
– А у нас мероприятие! Государственной важности! И тоже сегодня! – сообщил человек в штатском. – Людей там видите? Закладка камня на месте будущего памятника российско-гондурасской дружбы.
– Не гондурасской, а гватемальской, – поправил кто-то из оцепления.
– Да какая, на хрен, разница! – махнул рукой человек в штатском. – Главное, что президент приехал…
– Наш?! – благоговейно обмер Миша.
– Не наш, а ихний, – сказал человек в штатском. – А все равно – ответственность и меры безопасности!
– А долго еще? – безнадежно осведомился Брусникин.
Ему никто не ответил. Ежу понятно – государственная тайна. И еще понятно, что свадьбе не бывать.
Клава вышла из машины, чтобы получше рассмотреть президента дружественной страны, вставшего на пути Клавы к семейному счастью.
– Сядьте в машину! – нервно сказал человек в штатском. – Не положено!
Но загнать обратно в машину он Клаву не успел, потому что в чопорной компании собравшихся у здания загса людей вдруг произошло какое-то движение, и уже бежал оттуда гонец с чем-то очень важным, если судить по скорости его перемещения.
– Невеста? – крикнул он еще издали, тыча пальцем в оробевшую Клаву. – Очень хорошо! Президент Гватемалы хочет лично вас приветствовать! Сюда идите! Быстренько! Жених где? Где жених?
Он очень торопился и сильно нервничал. Миша поспешно выбрался из машины. Увидев его растерзанные одежды, гонец изменился в лице и сказал с чувством:
– Бляха-муха! Ты откуда такой урод выискался на мою голову?
Миша не сразу понял, что речь идет о нем, и даже оглянулся по сторонам, желая своими глазами увидеть этого урода, который так расстроил гонца, но тот уже ухватил Мишу за одежды и сказал с ненавистью:
– Как я тебя в таком прикиде президенту покажу? Ты зачем Россию так позоришь, гад? Страна день и ночь нефть качает за бугор, чтоб таких козлов, как ты, импортными шмотками обеспечить, а ты, бляха-муха, на свою собственную свадьбу наряжаешься бомжем! Э-эх! – выдохнул он обреченно.
И стало ясно, что конфуз международный обеспечен и чьи-то головы непременно полетят.
– А можно в форму переодеть, товарищ подполковник! – подобострастно подсказал человек в штатском, который до сих пор в присутствии гонца не смел рта раскрыть.
– В какую форму? – глянул бешеным взглядом подполковник.
– А вот хотя бы в эту, – ответил человек в штатском и подтолкнул вперед себя похожего на статую гаишника.
Гаишник шагнул вперед на ватных ногах.
– Да вы с ума все посходили! – взвыл от бешенства подполковник.
– Но форма-то красивая! – поспешно сказал человек в штатском. – И бляха вот опять же. Блестит!
Он шевельнул бляху на груди статуи инспектора. Бляха действительно блестела.
– Скажем, что жених – офицер президентской гвардии! – уже увереннее сказал человек в штатском. – Откуда им там в своем, прости господи, Гондурасе знать, что это форма гаишная?
Подполковник с тоской посмотрел на замершую в ожидании президентскую свиту. Деваться было некуда. Тут или грудь в крестах, или голова в кустах.
– Переодевайся! – сказал он Мише с ненавистью. – И попомни мое слово, урод… Если хоть одна душа там догадается, что ты не офицер, а хмырь болотный… Я тебя самолично на запчасти разберу, это я, подполковник Байстрюков, тебе обещаю!
– А где? – дрогнувшим голосом спросил проникшийся важностью поставленной задачи Миша. – Переодеваться, в смысле…
– Тебе еще кабинку примерочную?! – изумился подполковник Байстрюков.
И Миша понял, что если еще хоть слово он вякнет – его отметелят прямо здесь, на глазах президента то ли Гондураса, то ли Гватемалы, и бить будут сильно.
Милицейское оцепление сомкнуло ряды, закрывая происходящее от взоров заморских гостей, и Миша Брусникин поспешно разделся до трусов. Гаишник отдал ему свою форму. Миша напялил ее, хотя руки его предательски не слушались. Когда подполковник Байстрюков увидел Мишу в новом наряде, его чуть кондратий не хватил. Форма Мише оказалась широкой в плечах, но коротковатой по длине, поэтому выглядел Миша крайне комично.
