– Длинное.
– Длинное? – изумился старик.
– А как обрезы делают? – спросил неожиданно Паша.
– Обрез – он обрез и есть. Отпиливают часть ствола…
– Ножовкой?
– Ножовкой, да. А то еще надпилят – не до конца, понимаешь? – и в бочку с водой – б-бах!
– Стреляют?
– Да. И надпиленная часть отрывается.
Паша вдруг протянул руку и взял ружье. Оно оказалось тяжелее, чем он думал. Погладил рукой холодный ствол. Да, можно обрезать. Совсем коротким сделать. И тогда обрез даже в сумке носить можно будет.
– Но из этого ружья обрез не получится, – сказал старик.
– Почему? – вскинул ресницы Паша.
– Негоже такую вещь портить. Пусть ружьем и останется.
Протянул руку, намереваясь забрать ружье, и Паша отступил непроизвольно. Старик на него удивленно взглянул, еще не понял ничего, а в следующий миг уже поздно было, Паша его ударил прикладом в голову, и старик рухнул на пол. Он сознание потерял, кажется, но Паша остановиться не мог, наносил и наносил удары, все больше стараясь попасть по голове, и вдруг что-то брызнуло в стороны. Паша всмотрелся, замерев – это щепки были, деревянный приклад не выдержал и разлетелся на куски.
Старик на полу лежал в луже крови с разбитой головой, да он и умер уже, наверное. Паша прошел в кладовку, отыскал там ножовку, принялся отпиливать остатки приклада. Почти справился уже, как вдруг позвонили в дверь – он замер и дышать перестал, а в дверь опять позвонили, теперь настойчивее, чем в первый раз.
И вдруг Пашино оцепенение ушло. Он поднялся легко и упруго, пошел неслышно к двери, доставая на ходу нож. Страх пропал. Паша посмотрел в 'глазок'. На лестничной площадке женщина стояла, немолодая уже – не старика ли этого дочь? Паша видел, как она потянулась к звонку, в третий раз позвонила. И почти сразу ушла. Паша ее шаги на лестнице слышал. Ему нельзя больше было здесь оставаться. Бросился в комнату, распахнул дверцу шкафа. Белье, покрывала какие-то ветхие. Одно из покрывал выхватил наугад, завернул в него ружье. Не пойдет, нет. Слишком подозрительно выглядит. Первый же милиционер его на улице остановит. Взгляд упал вдруг на коврик у кровати – небольшой и вытертый. Ноги старика лежали на нем, Паша их сдвинул в сторону грубо, ружье в коврик завернул и увидел – то, что надо. Коврик и коврик, и не видно, что внутри есть что-то.
Вдруг зазвонил телефон. Паша вздрогнул, но почти сразу догадался – это та женщина. Откуда-то с улицы звонит, не может понять, почему старик ей дверь не открыл. Нельзя здесь задерживаться больше. Коврик подхватил, вышел из квартиры. Пока по лестнице спускался, ожидал с замиранием сердца, что женщину ту встретит. Но не было никого, и у подъезда тоже никого, только у забора сцепились двое мальчишек, не поделили что-то, наверное. Паша повернулся к ним спиной и зашагал прочь.
37
Ачоева Подбельский впервые увидел в кабинете у мэра. Невысок ростом, смугловат, в дорогом костюме с золотыми запонками. Запонки эти Подбельскому первым делом в глаза бросились – как-то вызывающе они смотрелись.
– Знакомьтесь, – сказал мэр. – Это господин Ачоев, из Москвы. А это Подбельский Дмитрий Николаевич, президент Ассоциации предпринимателей города.
Поздоровались. Рука у Ачоева была маленькая и сухая, как и он сам. Подбельский отметил для себя, что московский гость имеет несколько скучающий вид. Равнодушный даже, можно сказать.
– С интересным предложением господин Ачоев к нам прибыл, – продолжал мэр. – Предлагает за шесть месяцев по всему городу создать сеть заправочных станций. По европейским стандартам, заметь, – повернулся к Подбельскому. – Бензин предполагает брать прямо с нашего нефтеперерабатывающего завода.
– А квоты? – спросил быстро Подбельский.
– Москва эти квоты дает.
Подбельский не сказал на это ничего, лишь посмурнел лицом. Ачоев скучал по-прежнему.
– Вот я и подумал, что надо бы вас свести вместе, – сказал мэр. – Обсудите этот вопрос, а потом уж соберемся вместе и решим, что и как.
Подбельский выразительно взглянул на мэра, тот отвел глаза.
– Вы располагаете временем? – спросил Подбельский Ачоева, с трудом подавив тяжелый вздох.
– Да, время у меня есть.
– Предлагаю поехать в ассоциацию, там все и обсудим.
Распрощались с мэром, вышли на улицу, к машинам. Охранники Подбельского напряженно всматривались в лица прохожих.
– У меня дела здесь еще, – сказал Подбельский своему спутнику. – Минут двадцать все займет, не больше. Вас отвезут сейчас в ассоциацию, а я подъеду следом. Хорошо?
И, не дожидаясь ответа, самолично распахнул дверцу автомобиля перед Ачоевым. Тому ничего другого уже не оставалось, как в машину сесть.
– Виталик! В ассоциацию его пусть отвезут! – распорядился Подбельский. – Сам с ребятами меня здесь жди.
Начальник охраны кивнул, но запоздало, потому что Подбельский уже скрылся в дверях мэрии.
Мэр был один в кабинете и Подбельского встретил хмурым взглядом.
– Откуда он взялся? – спросил Подбельский с порога. – Кто он такой?
– Ачоев.
– Да я знаю, что Ачоев.
– Сегодня утром у меня объявился. А перед самым его приходом – звонок из Москвы. Так и так, мол, прибудет человек, примите его, пообщайтесь. Пообщались, – и опять вздохнул.
– Он что, думает, мы ему дадим эти заправки построить? И деньги качать насосом?
– Он не думает, – сказал мэр. – Он знает, что так и будет.
– Да пошел он к черту! – взорвался Подбельский. – Стоит только не дать ему разрешения на строительство…
– Разрешение придется дать…
Подбельский изумленно посмотрел на мэра.
Он не объяснял ничего, но Подбельский сам все понял. Того человека, который сегодня из Москвы звонил, мэр ослушаться не мог. Подбельский забарабанил пальцами по столу, просчитывая варианты.
– Ему нефтеперерабатывающий наш может бензин не отпускать, – сказал будто задумчиво.
– Москва ему квоты выделяет, – напомнил мэр.
– Москва квоты выделяет, а бензина вот нет. Такое бывает. – Подбельский раздраженно похлопывал ладонью по крышке стола.
– Бывает? – переспросил с надеждой мэр.
– Еще как бывает, – подтвердил Подбельский.
Кажется, он верный ход нащупал. Если завод бензина не даст Ачоеву, то мэр здесь будто и ни при чем. Во всем директор завода виноват. А у него, у директора этого, совсем другие начальники, и человек, сегодня мэру звонивший, директору вовсе не указ.
– Это вариант, пожалуй, – сказал Подбельский, уже успокоившись.
– Ты повежливее с ним, – попросил мэр.
– С Ачоевым?
– Да.
– Мы ему всяческую поддержку окажем. Пусть строит свои станции.
