– И еще – Барсукова сюда вызови. Он тоже пусть будет.
Ни один мускул на лице начальника охраны не дрогнул, но в глазах метнулось что-то, Подбельский это заметил и сказал устало, без раздражения:
– Не надо характер показывать, Виталик. Делай то, что я тебе говорю.
– От вас я могу с Барсуковым связаться?
– Да. И еще ребятам на улице скажи, чтобы глаз с 'Мерседеса' не спускали. Ачоевская это машина.
Паша вошел в кабинет через пару минут. Подбельский в кресле за своим столом сидел и голову поднял быстро.
– Сюда подойди.
Показал рукой – слева от стола, как раз получалось так, что Паша между Подбельским и Ачоевым стоять будет.
– Здесь встань. Ко мне гость зайдет сейчас, ты с него глаз не спускай. И если он резко вдруг пошевелится – бей.
Паша на Подбельского взглянул понимающе, но тот не пояснил ничего. И Паша решил переспросить:
– Бить?
– Да. Так, как ты Славика в тот раз на землю уложил. Помнишь?
Паша кивнул. Подбельский на какую-то клавишу нажал, бросил коротко секретарше:
– Пригласи Ачоева!
Ачоев вошел и остановился в дверях, словно взгляды присутствующих в кабинете его остановили. Напряжение, почти неприкрытое, чувствовалось.
– Прошу, – сказал Подбельский и рукой на стул показал.
Стул почти посередине кабинета стоял. И выглядел очень одиноко. Ачоев губы поджал, сел на стул, и Виталий Викторович тут же к нему сзади приблизился неслышно.
– Я слышал, у вас были неприятности, – сказал Ачоев.
– Да, – кивнул Подбельский невозмутимо, только жилка на виске запульсировала при этом. – Но мы с проблемами своими справились.
– Надеюсь, ничего особенного?
– Абсолютно, – подтвердил Подбельский.
– Я рад, что все обошлось и вы в добром здравии находитесь.
Ачоев папочку свою на коленях распахнул – Паша при этом напрягся – и сказал деловито, давая понять, что прежде лирика была, а теперь вот они к главному переходят.
– Я в свои планы решил внести изменения кое-какие. – Подбельский голову набок склонил, обозначая любознательность. – Практика сама по себе негодная – пытаться в незнакомой местности без проводника обходиться.
Ачоев наконец нашел нужную бумагу, поднял глаза на Подбельского.
– Почему бы нам вместе не действовать?
– Не понимаю, – признался Подбельский.
– Почему бы сеть автозаправочных станций нам на паях с вами не обустраивать?
– Вы мне предлагаете в долю войти? – уточнил Подбельский и быстро на начальника охраны взглянул.
– Да.
Это было невероятно. Подбельский знал, что такого просто не может быть. И потому не верил.
– И что же вы предлагаете? – спросил, пытаясь выиграть время.
– Двадцать процентов. – Ачоев взмахнул листком бумаги, который в руках держал.
– Мне?
– Вам.
– Вы шутите, – демонстративно оскорбился Подбельский.
Он все еще не понимал ничего.
– Это хороший процент, – сказал Ачоев, глядя собеседнику в глаза.
– Это жуткий процент.
– А какой процент не жуткий?
– Двадцать.
Ачоев взглянул на Подбельского удивленно.
– Вам – двадцать, – пояснил тот.
– А вам, значит, восемьдесят?
– Совершенно верно. – Ачоев засмеялся сухо.
– Так не бывает, – сказал он.
Подбельский и сам знал, что не бывает. Но не смутился нисколько. Предложил:
– Мы вместе должны подумать.
– А я не против. Назовите нормальную цифру.
– Пятьдесят, – сказал наугад Подбельский.
– Это надо обсуждать.
– И обсуждать нечего. Пополам – отличный вариант.
– Но вы обеспечиваете строительство, – сказал Ачоев, будто отступая.
– Согласен.
– И договариваетесь с нефтеперерабатывающим заводом.
– О переработке, – уточнил Подбельский. – Но не о квотах.
– Да. Квоты на нефть я обеспечу.
Ачоев папочку прикрыл.
– И еще, – сказал он, – бумаги почему-то мои застряли.
– Какие бумаги?
– По станциям заправочным. Ускорить нельзя никак?
– Попробуем, – пообещал Подбельский.
Он уже что-то понимать начал, и сердце сжалось от недобрых предчувствий. Ему особенно неуютно было под взглядом Ачоева, тот на него смотрел очень спокойно. Слишком спокойно. Демонстративно спокойно. Холодно было под этим взглядом.
– Я рад, что мы друг друга поняли, – сказал Ачоев и поднялся.
Паша опять напрягся. Ачоев шаг вперед сделал, руку Подбельскому протягивая. И Паша тоже вперед шагнул и теперь стоял так, что Ачоева от Подбельского загораживал.
– До свидания, – сказал из-за Паши Подбельский.
Ачоев кивнул с хмурым видом, развернулся и вышел вразвалочку из кабинета.
– Он что – мир предлагал? – вырвалось у начальника охраны.
– Черта лысого! – воскликнул Подбельский возбужденно и из-за стола выскочил, зашагал по кабинету, ероша волосы на голове резкими движениями рук. – Он время выгадывает. Ты понял?
Остановился, руки в карманы брюк спрятал.
– У него не получилось ничего. Мы киллера его завалили. Все, провал. И ему теперь время нужно, чтобы все заново подготовить. Ах, хитер! Наглый, гад!
Опять голову руками обхватил.
– Меня успокоить пытается, – сказал, размышляя вслух. – Время идет – я нюх теряю. Это понятно. А он снова бьет.
Паша на Подбельского смотрел, ничего не понимая. При нем такие разговоры впервые велись.
– Мы еще обсудим это, – сказал Виталий и на Пашу глазами показал.
– Ах да! – спохватился Подбельский.
Пашу по плечу потрепал, улыбнулся, глаза серьезными оставались:
– Спасибо тебе. Молодцом держался. Теперь иди.
Выпроводил Пашу, вернулся к столу.
– Что делать с ним будем? – спросил Виталий.
