Тетя Галя прилетела на Кипр в пятницу. Бодра, весела, в глазах радость от давно ожидаемой и наконец случившейся встречи, и еще – вопрос.
– Как у тебя дела? – тотчас озвучила тот вопрос тетя Галя, никогда ничего не откладывающая в дальний ящик.
– Все тип-топ.
– Вижу, – сразу же поверила тетя Галя. – Как зовут твоего «тип-топа»?
От нее положительно ничего нельзя было скрыть.
– Неужели так заметно? – засмеялась Полина.
– Ты бы видела свои глаза, – ответила тетя Галя. – Там же все написано. Он кто? Киприот? Англичанин? Немец?
– Русский.
– Русский?
– Да уж, конечно, не немецкий.
– Бандит? Бизнесмен? Нелегальный иммигрант?
– Первое и последнее – вряд ли. Бизнесмен – может быть, но не уверена.
– Ты меня озадачила, – призналась тетя Галя. – Никакие другие персонажи мне на Кипре прежде не встречались.
– Фидиас принял его за русского мафиози…
– Так! Значит, он все-таки бандит! – определилась тетя Галя.
– Почему же бандит? – почти оскорбилась Полина.
– Фидиас – мужчина умный и проницательный. Он редко ошибается.
– Тут, похоже, тот самый редкий случай. Мой бандит знает историю Кипра, возит меня по монастырям и горным деревушкам, по памяти диктует рецепты блюд национальной кухни, за все время нашего с ним общения ни разу не попытался сделать пальцы веером, и вообще мы с ним до сих пор на «вы».
– То есть вы с ним беседуете исключительно о прекрасном? – не поверила тетя Галя. – И у вас такие платонические отношения?
– Мы с ним даже не целовались, – засмеялась Полина.
– То есть он даже не пытался?..
– Нет.
– А возможности у него были?
– Сколько угодно.
– Тебе это не кажется подозрительным?
– Нисколько.
– Вот как?
– Да. Мне кажется, что это игра.
– Он с тобой играет, как кот с мышью?
– Тут не поймешь, кто с кем играет. Это затянувшееся обращение на «вы», это нежелание что-нибудь рассказывать о себе – и с его стороны, и с моей, – и это демонстративное нелюбопытство, нежелание расспрашивать друг друга о чем бы то ни было – все игра, все лукавство, я его недавно начала провоцировать, хотела подтолкнуть к первому шагу навстречу, а он, хитрец, не поддался, сделал вид, что ничего не понял, а уж если бы поддался – ух как я его осадила бы!
– Зачем?
– Игра! Неужели не понятно? Заманиваешь в ловушку, а потом делаешь вид, что тебя неправильно поняли. Бедняга сконфужен, и с ним с той минуты можно что угодно делать.
– А что ты с ним собираешься делать?
– Еще не придумала.
– Ты бы с ним была поосторожнее, – посоветовала тетя Галя. – Здесь, на Кипре, много личностей темных. Кто они, что они, чем занимаются, что у них в прошлом – ничего не понятно.
– А есть такие, у кого прямо на лбу написано.
– Это ты о ком?
– О Прокопове, – сказала Полина. – Об Александре Александровиче.
Как будто тень пробежала по лицу тети Гали.
– И что же Прокопов? – нахмурилась родственница.
Зря Полина о нем упомянула.
– Да ничего особенного…
– Нет, ты все-таки скажи!
– Сомнительная личность…
– Он очень приличный человек!
Да, напрасно Полина затеяла этот разговор.
– Очень приличный! – повторила тетя Галя. – И скоро ты в этом убедишься!
– Я уже убедилась.
– Что такое? – все больше хмурилась тетя Галя.
– Он сразу, в первый же день, повез меня к себе домой…
– Ничего неприличного он не имел в виду!
– Уж я поняла!
– Ничего ты не поняла!
– Я еще когда увидела его руки…
– А что там у него с руками?
– Там татуировки.
Пауза.
– Он ведь сидел в тюрьме, правда? – спросила Полина.
– Какое это имеет значение?
– Ведь сидел, правда?
– Сидел.
Глава 44
БЕРИЯ. ПРИБЛИЗИТЕЛЬНО В ТЕ ЖЕ ДНИ
Этот таинственный Гриша, о котором рассказывал Бериков, начинал постепенно материализовываться. Уже был готов его фоторобот. Лицо как лицо. Таких в Москве тьма.
Фоторобот составляли со слов Берикова. Тот был единственным, кто видел Гришу. Человека, который дал пятьсот пятьдесят тысяч долларов и которого теперь нигде не могли найти.
Маркелов сдвинул листок с портретом Гриши в сторону и посмотрел на сидящего перед ним и по- прежнему закованного в наручники Берикова.
– А когда ты узнал, что Звонарев вас кинул? – спросил он.
– После Нового года.
– Подошло время возврата долга? – понимающе сказал Маркелов.
– Да.
– И ты напомнил Звонареву о своем существовании.
– Ну, позвонил я ему, в общем. Говорю, что пора, мол.
– А он?
– Он сказал, что у него проблемы.
– Так вот сразу и сказал? И юлить даже не пытался?
– Не пытался.
– Получается, что дела у него были швах. Не надеялся он, что все образуется. Основательно влип. Да?
– Да. Он так и сказал. Что, мол, подставили его.
– Кто? – быстро спросил Маркелов.
– Ну, не знаю, – тут же напрягся его собеседник.
Каждый раз, когда речь заходила о том неназванном товаре, Бериков начинал нервничать. И на этот раз Маркелов сделал вид, что сам товар нисколько его не интересует.
