– Нет.
– А кто купил?
– Михаил.
– Вы точно знаете, что Михаил?
– Я думаю, что Михаил.
– Вы лично распечатывали пачку?
– Не помню.
– Вспоминайте!
– Мне кажется – нет.
– Из-за чего вы заподозрили, что с чаем что-то не так? Потому что пачка открыта? Или другая причина?
– Другая.
– Назовите ее!
– Крепко сплю.
– Вряд ли только эта причина, – сказал Потемкин. – Что-то было еще. То, что вас заставило задуматься.
– Хамза!
– Что – Хамза? Конкретнее!
– Хамза заснул.
– Вы сопоставили. Решили, что это из-за чая. Что дальше? Что вы предприняли?
– Чай – нет.
– Престали пить чай?
– Да.
– Еще что вы предприняли?
– Не есть.
– Вы перестали принимать пищу?
– Перестал.
– Совсем ничего не ели?
– Яйца.
– Яйца – ели?
– Да.
– Почему?
– Скорлупа.
Скорлупа. Это надо было понять. Потемкин потер виски.
– Вы ели скорлупу?
– Нет.
Скорлупа. Надо понять.
– Не опасно, – сказал Китайгородцев.
Скорлупа – это не опасно.
– Разбить только, – добавил Китайгородцев.
Разбить – это нарушить!
– Вы ели яйца, у которых не нарушена скорлупа! – осенило Потемкина.
– Да.
– И туда нельзя подмешать снотворное!
– Да.
– Вы подозреваете, что в вашу пищу подмешивают снотворное?
– Да.
– Кто?
– Михаил.
– Зачем?
– Чтобы я спал.
– Ночью спали? Или днем?
– Ночью.
– А что такое происходит ночью? Отвечайте!
– Ночью приходит генерал.
Ночь прошла. Яркое солнце за окном, верный признак морозного утра. Китайгородцев выглянул на улицу. По скрипучему белому снегу шли прохожие, выдыхая белесый пар. Ватага ребятишек продиралась прямиком через сугробы, игнорируя протоптанные тропинки. Радовались первому большому снегу, как неразумные щенки.
Дорогу за ночь успели расчистить. И площадку перед гостиницей расчистили тоже. На этой площадке стоял легковой автомобиль.
«Ауди».
Китайгородцев вышел из своего номера, сжимая в руке инвалидную трость как дубину.
В коридоре – никого.
Постучал в дверь соседнего номера. Открыл Потемкин.
– Вы один? – тихо спросил Китайгородцев.
– Да.
Но Китайгородцев все равно вошел и осмотрел номер. На всякий случай. Мало ли что.
– К вам никто не приходил? – спросил Китайгородцев. – Может быть, в дверь стучали?
– Нет. А что случилось?
– Подойдите, пожалуйста, сюда, – вместо ответа попросил Китайгородцев.
Он стоял у окна, стараясь при этом, чтобы его не увидели с улицы. Потемкин приблизился.
– Вам знакома эта машина? – кивнул за окно Китайгородцев.
Потемкин всмотрелся.
– Возможно, – ответил не очень уверенно.
– Оставайтесь в номере, – попросил Китайгородцев. – И никому не открывайте. Ни при каких обстоятельствах. Только мне!
Сегодня дежурила другая женщина.
– Здравствуйте, – сказал Китайгородцев. – Нина Портнова тут была…
– Сменилась.
– Это неважно, – сказал Китайгородцев. – Она ведь говорила вам, кто мы такие?
– Я в курсе, – значительно произнесла женщина.
– И что нам надо помогать. Безопасность там и все такое.
Женщина не ответила, смотрела выжидательно.
– Там стоит машина, – кивнул за окно Китайгородцев. – Чья?
– Постоялец приехал утром.
– Один?
– Один.
– Откуда? Из Москвы?
– Из Самары.
– Паспорт его где?
– У него.
– Но вы паспорт видели?
– А как же! – сказала женщина. – Я же его данные переписывала.
– Разрешите взглянуть?
Заколебалась.
– Вы знаете, кто я? – веско осведомился Китайгородцев.
Вряд ли она знала точно. Но подействовало. Раскрыла перед Китайгородцевым уже знакомую ему
