– Спасибо, – сказала Полина.
Возникла неловкая пауза.
– Зовите в дом! – прервала общее молчание тетя Галя. – Мы все-таки с дороги!
Прошли в квартиру.
Полина быстрым равнодушным жестом оставила подаренную Михой картину на столе, мимо которого она проходила.
Миха обмер.
– Дай-ка я рассмотрю тебя получше! – сказала Полине тетя Галя.
Взяла девушку за руки, закружила, засмеялась:
– Боже, как я тебе рада, Полиночка моя!
Привлекла к себе, обняла крепко.
– И я тоже рада, – сказала Полина.
Тетя Галя не видела ее глаза в это мгновение. И Прокопов тоже не видел. А Миха видел. И он испугался по-детски сильно, как могут пугаться только дети.
– Может, кофе выпьем? – предложила тетя Галя.
– Я приготовлю! – вызвалась Полина.
– Я тебе помогу.
– Нет, я сама! – упрямилась Полина.
– Ну хорошо, девочка моя, – не стала перечить ей тетя Галя.
Полина скрылась в недрах огромной прокоповской квартиры. Миха смотрел ей вслед испуганным взглядом.
– Это не Полина! – произнес свистящим шепотом.
– А кто же это? – невесело улыбнулась тетя Галя, не уловившая состояния, в котором пребывал мальчишка.
– Я не знаю, – сказал Миха. – Но это не Полина. Это кто-то другой.
Часть четвертая
ЗА ЧУЖИЕ ГРЕХИ И ЗА ЧУЖИЕ ДЕНЬГИ
Кемаль пришел в гостиницу поздним вечером.
– Здравствуй, Таня, – сказал он и переступил через порог номера.
Он был наряден: блестящие кожаные туфли с острыми носами, безупречные стрелки черных брюк с отворотами и рубашка в крупных легкомысленных цветах.
– Тебе тут нравится? – спросил Кемаль.
Она пожала плечами неопределенно.
Кемаль прошелся по номеру, словно прикидывая, захотел бы он сам жить в таком, а когда оказался рядом с девушкой, вдруг быстрым движением взял ее за руку и попытался привлечь ее к себе. Она вырвалась и отступила, и в ее глазах теперь был испуг.
– Зачем ты против? – удивился Кемаль.
Сделал шаг к девушке.
– Я закричу! – предупредила она.
Кемаль сверкнул недобрым взглядом. Его прекрасное настроение куда-то улетучилось. Спрятал руки в карманы брюк. Качнулся с пятки на носок.
– Он снова приходиль.
– Кто?
– Рустам. Тебя искаль.
– Я не знаю никакого Рустама!
Кемаль лишь махнул рукой в ответ. Это, мол, неважно, что ты его не знаешь. Главное, что он знает тебя.
– Я не говориль ему.
– Спасибо.
– Я хотель женился, Таня.
Она промолчала, потому что заподозрила, что в невесты он мог выбрать ее. Но она ошибалась.
– Надо деньги, Таня.
Кемаль смотрел на собеседницу так, будто ждал, что она сию же секунду достанет из кармана деньги и передаст ему.
– Много деньги, Таня, – с нажимом произнес Кемаль.
Она растерянно улыбнулась.
– Ты мне их даль и уезжаль отсюда.
Кемаль взмахнул рукой, показывая, как беззаботной птичкой выпорхнет из отеля его собеседница.
– У меня нет денег.
Эта новость нисколько Кемаля не расстроила. По крайней мере, по его виду ничего нельзя было заметить.
– Хорошо, – сказал он беззаботно. – Нет денег. Очень хорошо.
Девушка не успела еще сообразить, что же здесь хорошего, когда Кемаль сказал:
– Я говорить Рустаму, где ты – он мне платить.
Он смотрел на собеседницу открытым взглядом честного человека. Просто ему нужны деньги, а кто заплатит – не его вопрос. Он предоставил девушке право выбора, и ей самой решать, поступиться деньгами или стать добычей неведомого, но ужасного Рустама.
– У меня нет денег! – запаниковала она.
Кемаль усмехнулся, и было видно, что он не верит собеседнице.
– Таня! – сказал он с улыбкой, полной укоризны. – Рустам мне говориль, ты много денег должен.
– Я не знаю никакого Рустама!
– Рустам – он зря не говориль. Раз он приехаль – он зналь лучше.
Он будто уговаривал девушку. И она пропустила тот миг, когда он вдруг цепко взял ее в объятия. Она рванулась. Он не отпускал.
– Таня! – почти пропел он.
И повалил ее на кровать.
– Пусти! – противилась она.
Кемаль зажал ее рот рукой. Она забилась, но он держал ее крепко и свободной рукой уже рвал на ней одежду.
Она укусила его за руку, которой он зажимал ей рот. Кемаль охнул от неожиданности и на мгновение ослабил хватку. Этого ей хватило, чтобы извернуться и выскользнуть. Бросилась к выходу, но дверь была закрыта. Попыталась укрыться в туалетной комнате, но не успела там закрыться. Кемаль сильным ударом распахнул дверь и ввалился следом. Поскользнулся на кафельном полу, потерял равновесие, рухнул навзничь и остался так лежать, в позе нелепой и неестественной.
Она какое-то время смотрела на него, будучи не в силах оторвать взгляд, потом закрыла лицо руками и выбежала в комнату. Она хотела покинуть гостиницу немедленно, но увидела себя мельком в зеркале и обмерла. Одежда на ней была порвана, и не могло быть речи о том, чтобы появиться в таком виде на улице. Потом она вспомнила о куртке, которую купила недавно по случаю. Надела куртку, запахнулась. Разорванные одежды теперь были не видны.
Она выскользнула из номера, бросив напоследок взгляд в направлении туалетной комнаты. Кемаль так и лежал без движения, и ей показалось, что он мертв. Входную дверь она оставила распахнутой настежь.
Спустилась вниз, выбежала на улицу. Страх гнал ее прочь, как можно дальше от этого места. Она вышла к улице Орду, села в трамвай и очень скоро оказалась на конечной остановке, у причала Эминьоню.
Пожилая семейная пара, вышедшая из трамвая прежде нее, неспешно шла куда-то, и она безотчетно последовала за этими турками. Они вышли к причалу и в кассе купили жетоны. Она сделала то же самое и вслед за турками поднялась на борт теплохода. Села на открытой палубе, сжалась в комок и смотрела затравленным зверьком на берег, туда, откуда могла появиться погоня. Немного успокоилась, только когда
