убаюкивающе. Он слышал, как ворочается рядом Клава, как она вздыхает. Пару раз она, кажется, приподнималась на локте и, склонившись над Корнышевым, разглядывала его лицо, из чего он сделал вывод, что свет она не погасила. Убоявшись, что Клава в конце концов узрит что-нибудь подозрительное или вовсе обнаружит, что Корнышев не спит, он повернулся на бок будто невзначай, и так лежал, вслушиваясь в ночные звуки.
Кто-то прошел по коридору, и Корнышев был свидетелем тому, как всполошилась Клава. Ей тут было неспокойно. То ли она боялась тех двоих, которых Корнышев избил прошедшим вечером. То ли здесь еще был кто-то опасный. Надо бы ее завтра расспросить. Мало ли что.
Потом Клава успокоилась. Сказались тревоги последнего дня. Сон ее одолел. Корнышев затылком ощущал ее близкое теплое дыхание. Но он не спешил, а терпеливо ждал. Это продолжалось очень долго. Может быть, целый час. Или даже два. Была глубокая ночь, когда Корнышев решился действовать. Он осторожно приподнялся и сел на кровати. Замер, прислушиваясь. Дыхание у Клавы сбилось было, но почти сразу восстановилось. Она спала. Корнышев сдвинул с глаз черную повязку и при неярком свете горящей лампочки впервые увидел обстановку комнаты, в которой оказался волей случая. Но не комната его интересовала, а спящая рядом женщина. Корнышев обернулся к ней, склонился, всмотрелся и вдруг отшатнулся, едва не упав с кровати при резком движении.
Чутко спящая Клава встрепенулась. Корнышев едва успел натянуть на глаза свою маску.
– Что такое?! – спросонья выпалила Клава и развернула Корнышева к себе.
А Корнышев даже не успел отнять ладони от лица.
– Ты мне лицо-о-о-о задела но-о-очью, – озвучил он на ходу придуманную спасительную ложь. – Бо-о- ольно!
Кажется, Клава поверила.
– Прости-прости-прости! – зашептала она, осыпая его плечи поцелуями. – Это мне приснилось что-то страшное. Будто кого-то хоронили и меня на кладбище забыли. Все ушли, а я одна. Холодно мне так…
При призрачном свете полноликой луны Колян с Бузой добрели до своего барака. Колян отплевывался кровью и кончиком языка ощущал острые клинья сломанных зубов.
В бараке Колян сразу направился в комнату Бузы. Вошел, зажег свет, хищно рыскнул взглядом. Ружье стояло у стены. Он взял оружие и коротко бросил Бузе:
– Пошли!
Будут убивать, понял Буза. Колян такого не прощает. Если в бодаловке дал слабину, потом к тебе уже нет никакого уважения. Считай, что тебя под шконку затолкали, как говорит в подобных случаях Колян. Унизили, и твое положение теперь совсем не то, что было до драки. Поэтому Гену Вяткина надо мочить. Чтоб другим неповадно было. Кто на Коляна поднимет руку – тот не жилец.
Колян с ружьем направился к двери.
– Абабло? – вспомнилось Бузе.
Мрачный Колян решительно переступил через порог.
– Тыговорилякутзагенкуденегдаст! – сказал Буза.
Колян остановился в задумчивости. А ведь спешить не надо, подумал он. Тут не напортачить бы. Если за Клавку предлагают пятьдесят тысяч, то этот слепой наверняка дороже выйдет.
– Ладно, посмотрим, – процедил Колян. – Посмотрим, что Якут с утра нам скажет. Если за Клавку в натуре бабла отстегнет – замочим и ему сдадим. А потом и этого чушка замочим.
Утром, когда Колян и Буза завтракали и уже допивали трофейную водку, вынесенную из комнаты Гены Вяткина накануне днем, появился Якут. Вошел, обвел сторожким взглядом полутемную комнату и только после этого приблизился к столу. По обыкновению сел без приглашения. Оказался как раз напротив Бузы. Увидел его разбитое лицо и сказал:
– Беспокойно тут у вас.
– Ачетакое? – оскорбился Буза.
– Крики вчера слышал. Бодаловка была?
Якуту никто не ответил. Он обвел взглядом собеседников и обнаружил, что и Колян выглядит не лучше. Это открытие его сильно удивило.
– Чего вылупился? – зло сказал Колян.
– Ты же говорил, что тут синяки одни, – задумчиво произнес Якут. – Мелочь всякая никчемная. А тут тебя с твоим алешкой разделали под орех. Кто?
Засомневался Якут. Это если урку местного кто-то так избил, да еще и его прихлебателя отметелил за компанию, то Якут, возможно, не с теми людьми дела ведет?
– Отвянь! – процедил сквозь искалеченные зубы Колян.
Якут его ударил. Столом. Буквально. Перевернул рывком стол на Коляна, жиган кувыркнулся навзничь вместе с табуретом, придавило его столом, да Якут еще и ногу водрузил сверху. Колян поднялся бы, но не посмел, потому что прямо ему в лоб смотрел ствол пистолета. А перепуганный Буза так и остался сидеть на табурете. Ровнехонько так сидел и даже держал в руке металлическую ложку.
– Кто вас бил? – спросил у него Якут.
– Генавяткин! – с готовностью доложил Буза.
Этот ответ Якут воспринял как издевательский. Потому что Гена Вяткин был мертв. Якут лично видел момент смерти.
– Шутить надумал?! – взъярился показно Якут.
И даже прицелился в Бузу, будто собрался прикончить того на месте.
– Генагенагена! – в ужасе заверещал Буза.
После того, что этот азиат сотворил с Коляном, лично для себя Буза пощады уже не ждал.
Якут скосил глаза на Коляна.
– Вяткин бил! – прохрипел из-под стола Колян. – Живой он, падла. Можем предъявить.
Этой парочке Якут не верил до тех пор, пока Колян не рассказал ему, как выглядит Гена Вяткин.
– Слепой он, – сказал Колян. – И рожа вся в ожогах.
В ожогах – вот это совпадало. Такого Колян не мог бы придумать просто так. Откуда ему было знать о том, что видел в больнице Якут?
Но все равно казалось невероятным. Как такое может быть?
– Я своими глазами видел его мертвым, – сказал Якут, обращаясь к Коляну. – Вот как тебя.
Колян, казалось, вздрогнул при этих словах.
– Так же близко, – пояснил Якут. – И доктор сказал, что все, хана ему.
Или доктор соврал? Или чего-то не понял? Теперь уже не спросишь. Похоронили доктора.
– И что он? – расспрашивал Якут. – Не совсем плохой, если вас отделал?
Колян скрипнул остатками зубов. Якут рассмеялся. И тут же захлебнулся.
– Рука! – сказал он. – Как же он вас бил?! Рука вот здесь…
Показал жестом. Оба его собеседника – и Колян, и Буза – смотрели непонимающе.
– Руки у него нет, – сказал Якут. – Или есть обе?
– Обе, – ответил Буза. – Там мясня конкретная была. Реально молотил.
Но этого просто не могло быть. Когда того мужика везли спасать в больницу, кисть его руки ехала отдельно от него, в пакете.
– Но это точно он? – неуверенно произнес Якут. – Вы его хорошо рассмотрели?
Никак не укладывалось у него в голове. Этот ребус еще предстояло разгадать.
– Мне нужно его видеть! – объявил Якут.
– Сходи, познакомься, – усмехнулся Колян, обнажая сломанные зубы.
– Надо так, чтобы никто меня не видел, – сказал Якут.
Ночь в поселке Красный наступала рано. Жизнь и днем тут едва теплилась, а в сумерки вовсе сходила на нет. Якут из окна своей комнаты всматривался в темноту. Никакого движения. Будто вымерло все.
К бараку они пошли втроем: Якут и Колян с Бузой. Еще издалека Колян высмотрел нужное окно. Свет был включен.
– Не спят! – негромко произнес Колян.
