– Что?! – дрогнул доктор и впился взглядом в Корнышева.
– Вот таких, как я… С таким лицом… Вы сколько видели людей?
Доктор закаменел.
– Сколько вы нас таких сделали, Кирилл Львович?
Доктор метнул взглядом в запертую дверь. Видимо, он никак не мог сообразить, действительно Корнышева кто-то сопровождает или гость пришел один. До сих пор такие, как он, были для Кирилла Львовича всего лишь материалом. Неким объектом, которому надо придать требуемую форму. Создать образ. А распоряжались тут совсем другие люди.
Корнышев перехватил взгляд доктора. И понял, что того надо лишить последней надежды. Никто к нему на помощь не придет.
– Там никого нет, – признался Корнышев. – Я пришел один.
Вот в это доктор поверил сразу. У него и прежде были сомнения. А тут сомнения рассеялись.
– Вы недавно колдовали надо мной, – сказал Корнышев. – Над моим лицом. Я хочу спросить у вас. У меня – мое лицо?
– Не понял, – пробормотал окончательно растерявшийся Кирилл Львович.
– Вы видели мое лицо, – терпеливо объяснял Корнышев. – Накануне операции. Еще до того, как взяли в руки скальпель. Вы можете сказать – это было мое родное лицо… то, которое у меня было от природы… или я – чей-то двойник… мне лицо поменяли…
– Родное! – уверенно ответил Кирилл Львович.
– Ошибки быть не может?
– Нет-нет! – всплеснул руками доктор, будто услышал какую-то несусветную чушь. – Любое хирургическое вмешательство оставляет следы. Для обычного человека, возможно, не видимые. А для профессионала тут секрета нет. Я как только вам за уши заглянул, сразу понял, что вижу, так сказать, оригинал…
– А прежде были копии? – быстро спросил Корнышев.
– Да.
– Сколько их, копий?
Доктор замешкался с ответом.
– Сколько было двойников? – проявил настойчивость Корнышев.
– Я работал дважды.
– То есть я… И до меня был еще один человек, мой двойник?
– Нет. Вы. А до вас – еще двое.
– Это точно?
– Да!
Один двойник погиб. И еще один где-то бродит. Так получается.
– А у них были лица… У этих двойников… Ну раньше… Пока вы их не превратили в меня… Они ведь были не похожи на меня, да?
– Конечно, – сказал Кирилл Львович. – Но что-то общее угадывалось. Овал лица. Высота лобной части. Типаж был общий. Я думаю, что их специально подбирали. Чтобы максимально соответствовали оригиналу. То есть вам, как я понимаю.
– Вы с ними разговаривали?
– С кем?
– С вашими пациентами. С этими людьми, которых вы одарили моим лицом.
– Разумеется.
– О чем?
– Только то, что было связано с работой. Какими болезнями болели, нет ли хронических заболеваний, как анестезию переносят.
– А что-нибудь личное? Имя, профессия…
– Нет-нет! Как можно!
Да, все проделывалось под контролем. Как и в случае с самим Корнышевым. Рядом присутствовали соглядатаи. Тут шаг вправо, шаг влево…
– Но ведь со мной вы попытались заговорить, – вспомнилось вдруг Корнышеву. – Вы в тот раз даже спросили у меня тихонько: «Вы кто?»
– Это с перепугу, – серьезно ответил собеседник. – От неожиданности. Я ведь когда вас увидел, в первый момент решил, что вы – один из моих пациентов. Ну тот, кому я недавно лицо слепил. А тут осматриваю вас, за уши заглянул…
Он уже второй раз упомянул про уши.
– А что такое с моими ушами? – непонимающе посмотрел на доктора Корнышев.
– Ничего. Просто когда я в ходе операции подтягиваю кожу пациенту, стараюсь делать так, чтобы швы оставались за ушами. Там не видно. Не бросается в глаза. А к вам заглянул – швов нет. Меня будто током ударило. Значит, не было операции. И вы не двойник, ошибка вышла… Неожиданно все это было. Поэтому я и спросил.
– А о дальнейшей судьбе двойников вы что-нибудь знаете?
– Нет.
– И не видели их больше?
– После операции – не видел.
– Операцию вы делали им – где? Здесь?
– Нет. Там же, где и вам.
Объект «Белуга».
Толстяк, который присматривал за особняком, в тот раз там в обморок хлопнулся. Увидел в окне Корнышева и лишился чувств. Он видел двойника. Что-то там такое было.
– Вопросов больше не имею, – сказал Корнышев и поднялся из кресла. – Кроме одного. Не одолжите мне немного денег? Тысяч пять.
– Тольку пару тысяч, – ответил Кирилл Львович и смутился. – Я сегодня еще машину хотел заправить.
– Дурацкая ситуация, – сообщил Корнышев, принимая две тысячерублевые бумажки. – В десятимиллионном городе нет никого, у кого можно было бы денег перехватить.
Доктор неожиданно пожал плечами. Ему подобные проблемы были неведомы.
– И не надо никому говорить про мой визит, – напоследок вспомнил Корнышев. – Себе дороже выйдет.
Район и улицу, где был расположен объект «Белуга», Корнышев помнил, а уж там сам особняк он нашел без труда – определил его по самому высокому на всей улице забору. Выездные ворота заперты наглухо, видеокамеры – мышь не проскочит. Корнышев решил не атаковать в лоб, а отправился на соседнюю улицу. К объекту «Белуга» примыкал, как оказалось, детский сад. Одно из тех детских учреждений в центре города, куда здравомыслящие родители по доброй воле никогда не отдали бы своего ребенка: крохотная, как заплатка на сиротском платье, территория, зажатая между кирпичными стенами… Почти всю территорию занимал дореволюционный особняк. Когда-то тут жила одна семья, теперь проводили дни десятки чьих-то детей. Кроме особняка, на территории ютились качели, песочница и деревянный теремок. Пройти на огороженную территорию просто так было нельзя. Калитка из кованых металлических прутьев была заперта на магнитный замок. Издалека Корнышев увидел, как подошла к калитке молодая женщина, приложила к замку прямоугольник магнитной карты, вошла на территорию детского сада, и калитка захлопнулась за ее спиной с металлическим лязгом. А через пять минут та же женщина вышла за калитку – теперь уже с маленькой девочкой. Вечер. Похоже, родители забирали детей домой.
Корнышев перешел через дорогу и оказался рядом с вожделенной калиткой. У тротуара был припаркован «Мерседес». Корнышев прислонился к дорогой иномарке и для человека постороннего он в одно мгновение превратился в счастливого обладателя этого чуда немецкого автопрома.
Через минуту подъехал крохотный «Ситроен», из него вышла молодая женщина, типичная офисная мышь. Скользнула оценивающим взглядом по Корнышеву и по «Мерседесу». Корнышев осторожно ей
