Мясо истекало соком. Хотелось взять этот кусок и по-первобытному жадно рвать его зубами.
– Кетчуп принесите, – попросил Корнышев. – И водочки еще.
У него уже был план. Быстро выстроился в голове, как выстраивается любая мысль, если ты долго к ней идешь и долго готовишь ее появление.
Официант вернулся скоро. Поставил на стол перед Корнышевым пластиковую бутылку с кетчупом и готов был поставить водку, но Корнышев попросил его:
– Плесните мне водочки!
Святослав не хотел, чтобы официант уходил. Он был нужен рядом.
Парень тренированно наполнил корнышевскую рюмку. За это время Корнышев успел открутить пробку у бутылки с кетчупом, а потом перевернул и встряхнул бутылку, как это обычно делают для того, чтобы густой кетчуп переместился вниз. Кетчуп выбил незавернутую пробку и выплеснулся на брюки Корнышеву.
– Бляха-муха! – сказал Корнышев в сердцах, будто случившееся стало для него полной неожиданностью.
– Сейчас, сейчас! – засуетился официант и поспешно взял салфетку в руки.
Но Корнышев его помощи не принял.
– Водой надо залить! – произнес он с такой досадой в голосе, что официант мгновенно осознал, что сам он, возможно, и виноват.
– Простите! – выдохнул официант.
А Корнышев уже поднялся из-за стола.
– Вода где у вас? – спросил сердито.
– А вот, сюда прошу!
И так получалось, что это официант сам позвал Корнышева на кухню. Святослав предусмотрительно прихватил со стола салфетку. Чтобы не показалось подозрительным, он смахнул ею кетчуп с брюк.
Официант услужливо распахнул перед Корнышевым зеркальную дверь. Тот переступил через порог, замер на мгновение, быстрым взглядом охватив обширное пространство кухни. Видеокамера тут одна. Справа в углу. Святослав решительно направился туда.
– Нет-нет, сюда! – вякнул ему в спину официант.
Корнышев собирался набросить на видеокамеру салфетку, для того он ее и захватил с собой, но только очутившись в кухне, он обнаружил, что видеокамера не висит на кронштейне, а упрятана под прикрепленный к потолку стеклянный колпак, на котором никакая салфетка, разумеется, не удержится. Не долго думая, Корнышев схватил с кухонного стола пакет с майонезом, поднял повыше и резко сжал пакет в руках. Струя жирного белесого майонеза залепила колпак видеокамеры, превращая далеких наблюдателей в слепых котят. Корнышев волчком крутанулся на месте, успев загрести со стола в ладонь кухонный нож. Официант смотрел на него со страхом. Наверняка подумал, что этот не знакомый ему мужик напился до чертиков и у него сорвало крышу.
Быстрым движением Корнышев запер дверь кухни изнутри.
– Кто еще здесь? – спросил отрывисто.
– Повар!
– Где?
Официант только кивнул в ответ. Корнышев проследил направление кивка и уперся взглядом в дверь ватерклозета.
– Жить хочешь? – спросил Корнышев у официанта.
Чтобы услышать единственно верный ответ, легонько ткнул острием ножа в шею бедолаге.
– Хочу! – с готовностью сообщил официант.
– Тогда – на пол! Лицом вниз! И я тебя не трону.
Официант рухнул как подкошенный. Теперь можно было действовать. Корнышев схватил черпак на длинной ручке и торопливо посбивал все противопожарные датчики на потолке. После этого зажег полдюжины конфорок длинной газовой плиты и принялся метать на огонь все, что попадалось под руку: халаты отсутствующих поваров, картонные коробки, рецептурные сборники, деревянные разделочные доски. В подсобном помещении он обнаружил настоящее сокровище: там были припасенные для мангала деревянные поленья и целая упаковка розжига. Поленья – в огонь. Затем розжиг. Полыхнуло так, что Корнышев даже попятился.
В это время распахнулась дверь ватерклозета. Появился повар-азиат. Замер на пороге, изумленный видом открывшегося ему кошмара.
– Пожар! – коротко сообщил ему Корнышев.
Повар осознал, наконец, масштабы надвигающейся катастрофы. Рванул к двери, да не к той, что вела на террасу, а к другой, которая соединяла ресторан с гостиницей. Но Корнышев был начеку, поймал беглеца за ворот:
– Куда?!
– Ба-бах! – взвыл повар. – Ба-бах чичас будит!
– Ба-бах? – с надеждой переспросил Корнышев. – Где?!
Перепуганный повар указал жестом. Только теперь Корнышев увидел то, чего не заметил в спешке: в углу стояли компактные газовые баллоны. Походный вариант. Их использовали, наверное, на выезде.
Корнышев хватал баллоны один за другим и швырял в огонь. Он уже видел за стеклом, отгораживающим кухню от террасы, своих мечущихся опекунов. Те сообразили, наконец, что происходит нечто экстраординарное, и пытались сквозь зеркальное стекло рассмотреть, где их подопечный. Но пока не решались разбить стекло. Такой команды, видно, не было. Но в дверь, которая вела в гостиницу, уже ломились. И официант, как видел Корнышев, поглядывал на ту дверь с надеждой, ждал избавления.
– Тут подвал! – крикнул Корнышев официанту. – Есть лестница туда?
– Нет.
– Как – нет?! – изумился Корнышев.
Он очень рассчитывал на этот запасной ход. Потому что видел прежде, как по наклонному пандусу съезжали в цокольный этаж автомобили. На бортах фургонов было изображено всякое съестное. Корнышев это так расценивал: продукты разгружают в цокольном этаже, а затем поднимают в помещение кухни.
– Лифт?! – осенило Корнышева.
И увидел искомое прежде, чем услышал ответ. Дверцы в стене. Распахнул. Это был маленький грузовой лифт, способный поднять или спустить всего лишь несколько коробок. Корнышев притянул к себе повара, едва ли не носом ткнул того в блок управления, вмурованный в стену, скомандовал:
– Отправляй меня вниз! Сюда жми! Понял! И потом беги! Через дверь!
Нырнул в чрево лифта, свернулся эмбрионом. Азиат захлопнул дверцы. Корнышев почувствовал, как дрогнула и пошла вниз кабина лифта. Он уже не видел того, как повар с официантом одновременно бросились к выходу, ведущему на террасу, и вывалились из дверного проема с искаженными ужасом лицами – прямо под ноги парням в черных костюмах. Те рванули в кухню, дабы исправить собственную оплошность и скрутить Корнышева, но тут взорвались баллоны. Огненный вулкан подбросил кухню крыши в ночное небо, полыхнуло ярким жаром; теперь уже горела и примыкающая к кухне гостиница. Стало светло, как днем. Огромное зарево можно было увидеть, наверное, из любого уголка Рублевки.
Потрясенные зрелищем случившейся на их глазах катастрофы, повар и официант бросились прочь. Их потом долго не могли найти.
В поместье Левочкина был оборудован единый пульт охраны. Когда туда поступил сигнал о возгорании в гостиничном ресторане, дежурный первым делом связался с Костомаровым. Так было здесь заведено.
– Возгорание? – раздраженно переспросил Костомаров. – Тушите, черт возьми!
Он не сразу осознал, что происходит. Потому что в эту самую минуту стоял над трупом Ныркова. Пал Палыч примчался к гаражу немедленно, как только ему сообщили о том, что беглец обнаружен и застрелен.
Когда Нырков сбежал, прихватив с собой переговорное устройство, и с его опекуном никак не могли связаться, – с той минуты Костомаров уже был в курсе происходящего. Он первым делом распорядился послать в тот дом, где должен находиться Нырков, людей. Одновременно связался с теми, кто присматривал за Корнышевым. Ему сообщили, что объект никуда не спешит, пьет водку и только что заказал гриль. Почти
