– Тут понимать нечего. В его хозяйстве непорядок, стрельба и прочие гадости, и хотя он ни при чем, но надо же подстраховаться. Делается все просто – намечается жертва, просто переводятся стрелки, сам Касаткин уходит из-под удара, ну а мы, естественно, по уши в дерьме.
– Мы – это кто?
– Я, к примеру, – плачущим голосом произнес Гена.
Ему, похоже, совсем не хотелось быть жертвой.
– В любом деле должен быть громоотвод. Сейчас громоотвод – это я.
– Но почему ты?
– А вы у него спросите! Я – генеральный продюсер, по роду своей деятельности общался с Боголюбовым, так что моя кандидатура проходит на ура! Связка удобная – я и Боголюбов. Ты понял?
– Нет. При чем тут Боголюбов?
– Ну вот убийство это…
– Еще ничего не ясно, Гена. И Боголюбов запросто может оказаться ни при чем.
Гена недоверчиво посмотрел на меня.
– Так ты что – ничего не знаешь?
Тут уж я насторожился. Гена не дал возможности слишком долго пребывать в неведении.
– Ты разве не знал? Боголюбов арестован. Сегодня утром.
28
Известие об аресте Боголюбова подтвердилось на следующий же день. Меня вызвал в прокуратуру Ряжский.
– Надо прояснить кое-какие детали, – сказал он, когда мы с ним разговаривали по телефону.
Его голос был сух и бесцветен. Человек при исполнении – так следовало понимать.
Я приехал в прокуратуру. В кабинете, кроме самого Ряжского, не было никого. На столе перед следователем лежала папка, он прикрыл ее, едва я распахнул дверь.
– Проходите, – сказал Ряжский.
Именно таким я его себе и представлял, разговаривая по телефону, – озабоченным и хмурым. Похоже, колесо следствия раскрутилось и Ряжскому было не до сантиментов – работа диктовала поведение.
– У меня к вам вопросы, – объявил он. Я обратил внимание на то, что он не выложил на стол ни бланка допроса, ни вообще каких-либо бумаг, как будто предстояла ни к чему не обязывающая дружеская беседа, не более того. – Вопросы касаются ваших взаимоотношений с Боголюбовым.
– Это правда, что он арестован? – не выдержал я.
– Правда.
– Ему предъявлено обвинение?
– Он обвиняется в организации убийства.
– Есть веские доказательства?
Я спросил и только тогда понял, какую чушь сказал. Если бы у прокуратуры не было оснований, они бы не решились на этот арест. Боголюбов – не бомж, с которым можно поступать как заблагорассудится. Он возглавляет крупнейшую телекомпанию страны, и если кто-то думает, что возглавить такую структуру можно благодаря одному лишь прилежанию или просто благоприятному стечению обстоятельств, – тот глубоко заблуждается. Вознестись так высоко – это значит иметь за спиной очень и очень влиятельных покровителей, и по большому счету прокуратуре именно с ними, с покровителями, придется иметь дело, а не с каким-то там Боголюбовым. Поэтому если уж решились на арест – значит, чувствуют твердость своих позиций.
– Вы давно знаете Боголюбова?
– Год или два.
– А точнее?
– Точнее не вспомню. В нашей среде все время с кем-то знакомишься. Новые люди, новые лица, настоящий калейдоскоп. Общение с одними продолжается, другие мелькнут лишь раз, другой – и пропадают.
– У вас с самого начала возникли деловые отношения?
– С Боголюбовым у меня никогда не было деловых отношений.
– И в последнее время – тоже?
– Да.
– Тогда давайте договоримся о терминах. Деловые отношения – это не только подписание контрактов, но и общение по работе.
Ряжский внимательно посмотрел на меня, показывая, что ему известно гораздо больше, чем он говорит.
– Встречи у вас были?
– Сталкивались несколько раз, – подтвердил я. – Мы ведь телевизионщики – и он, и я. Так что виделись.
– Сколько раз? Где? О чем говорили?
– Виделись – это не значит говорили, – пояснил я. – Идет какое-нибудь мероприятие. Я туда приглашен. Приезжаю, вижу в фойе Боголюбова. Это я и называю – сталкивались.
– А в офис к нему вы приезжали?
Я посмотрел Ряжскому в глаза и понял – он знает.
– Приезжал, – кивнул я.
– Для чего?
– Поговорить.
– О чем?
– О сотрудничестве.
– У нас пошел какой-то тягучий разговор, – определил Ряжский. – Я из вас вытаскиваю по слову в час.
– Я не хочу навредить.
– Себе?
– Себе я ничем не могу навредить, – сообщил я. – Речь о Боголюбове.
– Интересно получается. Вы его выгораживаете?
– Нисколько. Но валить все на него, когда даже не до конца известна степень его вины…
– А это не ваша забота. И без вас есть кому степень вины определять.
Конечно, он знал больше меня.
– Неужели это действительно Боголюбов? – пробормотал я.
Ряжский ответил мне холодным взором.
– Вернемся все же к нашей беседе, – предложил он. – Итак, о чем шла речь в офисе «Стар ТВ»?
– Я предложил Боголюбову сотрудничество.
– Конкретнее.
– Мы хотели запустить две новые программы.
– «Мы» – это вы с Боголюбовым?
– Нет. Мы – это я и мои компаньоны по программе «Вот так история!».
– Понятно.
– У нас не хватало средств, а время поджимало. Было решено найти компаньона.
– Кем решено?
– Такие вопросы мы прорабатываем вместе.
– И вы обратились к Боголюбову?
– Да.
– Почему выбор пал именно на него?
– У него крепкая структура.
– Но ведь вы не работали с ним раньше?
– Нет.
– Почему все-таки он?
– Это долго объяснять.
