могла больше сдерживать свои чувства – невидимые двери внутри меня распахнулись, и туда ворвалась торжествующая Иоанна во всем своем великолепии. И с тех пор она стала повелевать мной, однако прислушиваясь к моему мнению и принимая мои советы. По крайней мере, изредка. Поэтому, когда мы – я и Иоанна – вышли на сцену, мы были полностью уверены друг в друге. Хотя в последний миг за кулисами у меня просто ноги подкашивались от страха, что мне предстоит оказаться лицом к лицу с публикой. Это было ужасно. Я вдруг испугалась.
Как будто публика – это чужеродное многоглазое чудовище, подстерегающее меня темноте, готовое вот-вот кинуться и проглотить меня.
Чтобы защититься, я все теснее прильнула к Иоанне и постаралась спрятаться за ней. Я прикрывалась ролью, как щитом, вместо того чтобы войти в нее, и потому моя игра выглядела натянутой.
Но, к счастью, вмешалась Иоанна. Она невозмутимо вышла из меня и взяла бразды в свои руки. Я не успела испортить нашей дружбы. Иоанна дала мне понять, что я едва не предала… Не только ее! Но также и Шиллера. И театр. И публику. И прежде всего саму себя.
Она не могла этого допустить. И пожелала воплотиться во мне. Немедленно! И без всяких жеманностей.
Так я преодолела свою неуверенность. И явила Иоанну! Я чувствовала ее всем своим телом, каждой клеточкой мозга и всеми фибрами своей души. Исчезло все, кроме Иоанны.
Это было поразительное ощущение!
Само собой разумеется, после такой игры мне было необходимо уединиться!
Потому-то я и сбежала. Я не смогла бы тогда поддержать ни одного разговора.
Ни с кем.
Я вернулась домой и полночи ходила из угла в угол, упоенная успехом. Наталкиваясь на мебель, которая стояла на пути. Я даже не зажгла лампу, а просто шагала туда-сюда в темноте – не знаю, как долго. Наконец мы заснули, я и Иоанна, и постепенно расстались друг с другом во сне. Но я знаю, она вернется ко мне, когда нам снова нужно будет вместе выйти на сцену. Мы не покинем друг друга. Частичка Иоанны будет всегда жить во мне.
Утром, когда я проснулась, все показалось мне невероятным.
Что же со мной на самом деле случилось?
В том, что все прошло хорошо, у меня не было никаких сомнений. Всем, что происходило на сцене, управляла я сама.
Однако мне было неподвластно то, что происходило в зале.
Кто были те люди, которые сидели там, в темноте?
Я не попыталась это выяснить до начала спектакля. Не осмелилась. Моя задача быть там, наверху, на сцене, а не внизу, среди публики.
И вдруг я поняла, что мое сознание каким-то образом выделило из публики чье-то знакомое лицо! В самом начале, когда я неожиданно потеряла уверенность и едва не потеряла всякую связь с Иоанной.
Чье же это было лицо?
Я когда-то видела его – но никак не могу вспомнить, где.
Словно оно стерлось из памяти.
Конечно, я была настолько поглощена пьесой, что все, не имеющее к ней отношение, исчезло из моего сознания. Помню лишь то, что совсем не ожидала увидеть именно это лицо в театре. Не то, чтобы оно было мне неприятно, просто оно сильно взволновало меня. И вот еще: это лицо мелькнуло еще один раз и после спектакля, там, за кулисами, как раз перед тем, как я убежала домой.
Помню также, что ночью кто-то постучался ко мне, но я не открыла. И даже не задумалась, кто бы это мог быть. Но мне пришло в голову, что я забыла запереть входную дверь, и через какое-то время я спустилась вниз, к входной двери, и заперла ее на ключ. Там никого не было. Другого я и не ожидала. Иначе бы я не спустилась.
Стало быть, кто-то все же искал меня.
Вряд ли кто-то особенный.
Хотя, может, и особенный. Сага, ты что-нибудь об этом знаешь?
Твоя К.»
30 мая
«Каролина!
Ты неисправимый Тайник теней!
Я не знаю никого другого, кто умеет так выкручиваться, как ты. Это просто невероятно. Как только у тебя ум за разум не заходит?
Но не пытайся выкрутиться сейчас!
То, что случилось в театре, известно тебе не хуже меня! Кстати, в темноте зрительного зала перед тобой мелькнуло не одно лицо. А несколько.
Дело в том, что тебе во время и сразу после спектакля было не до других людей, и ты решила попросту стереть их из сознания и забыть. Но сейчас ведь тебе уже нет необходимости наводить тень на плетень таким вот нелепым способом.
Ты что, кокетничаешь или трусишь?
Встряхнись же и постарайся разобраться во всем этом!
Обещаю тебе помочь.
Твоя Сага!»
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ
ПРЕМЬЕРА
Действующие лица в порядке появления на экране:
ЛИДИЯ
АРИЛЬД
НЕИЗВЕСТНЫЙ
ИНГЕБОРГ
ОТЕЦ
БЕРТА
КАРОЛИНА
ДАВИД
Возле большого театра горят фонари. Ранний вечер. Только-только начинает смеркаться. Возле театра то и дело останавливаются пролетки и автомобили.
Люди в вечерних туалетах и мехах поднимаются по лестнице, образуя толпу у входа. Из пролетки выходит ЛИДИЯ, красивая дама среднего возраста, вся в черном. Лицо ее скрывает широкополая шляпа. С ней молодой человек. Это АРИЛЬД, ее сын. Лидия, обгоняя остальных, торопливо поднимается по лестнице. В это время сын расплачивается с извозчиком.
В толпе мы замечаем еще одного молодого человека серьезной наружности с робким, но внимательным взглядом. Это НЕИЗВЕСТНЫЙ. Он идет позади Лидии, но около входа учтиво обгоняет и
