Максимилиам не отвечает. Он берет Каролину за руку и бодрым шагом ведет ее на улицу Сведенборга. Подойдя к двери, он отпускает ее и говорит только одно:
– Лидия очень изменилась.
И быстро поднимается по лестнице. Каролина бежит вслед за ним. Он останавливается и ждет ее.
– Маме пришлось нелегко, – говорит Каролина. Максимилиам кивает.
– Я вижу, Лидия много страдала, – отвечает он и серьезно качает головой. Затем смотрит на Каролину и вздыхает:
– Она никогда не умела радоваться жизни так, как я.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
Поездка в Кристианию так и не состоялась.
Лидия вернулась с Максимилиамом в Замок Роз. Конечно, поначалу уговорить ее было нелегко, ведь это она предложила совершить путешествие в Норвегию, но Каролина уверяла ее, что нисколько не расстроится.
– Совсем наоборот, мне кажется, так будет лучше. Ведь в глубине души ты больше всего тосковала именно по Замку Роз. А в Кристианию мы можем поехать в другой раз.
Но Лидия упорствует. Она уже подготовилась к отъезду и совсем не хочет менять планы. Все заказано: номер в гостинице, билеты – все необходимое. Как можно вот так просто взять и разбежаться в разные стороны?
Но мама, ведь отказаться от гостиницы и билетов не составляет никакого труда. Я могу взять это на себя, – заверила Каролина.
Они с Максимилиамом уже обговорили это и пришли к единодушному мнению, что в нынешних обстоятельствах поездка в Норвегию вряд ли окажется удачной. Лидия будет постоянно возвращаться мыслями в Замок Роз и мучиться угрызениями совести, что не поехала туда. И в то же время она, безусловно, будет переживать также и из-за Каролины, если вместо Норвегии поедет в замок.
Максимилиаму было жаль Лидию.
– Она всегда была такой, бедняжка, – грустно заметил он. – Нужно помочь ей выпутаться из всего этого так, чтобы она сама сделала тот выбор, который причинит ей меньше страданий. Мы не станем ее переубеждать.
Каролина прекрасно поняла, что он имел в виду.
– Но на самом деле ей больше всего на свете хочется оказаться в замке, я знаю. Ведь она откладывала отъезд только потому, что надеялась получить весточку от Арильда и Розильды. Поначалу я не понимала, что происходит, но потом мне стало ясно, что Лидия просто надеется, что за ней кто-то приедет.
Максимилиам соглашается с Каролиной и жалеет, что не смог приехать раньше.
– Мне хотелось подождать, пока я не почувствую, что в состоянии увидеться с ней. Вначале я и подумать об этом не мог. Я просто-напросто не хотел ее больше видеть, – признался Максимилиам Каролине.
Он был настолько потрясен, когда узнал, что Лидия на самом деле жива, что решил, что никогда не сможет простить ее. Но теперь, когда они снова встретились и начали говорить друг с другом, у него, несмотря ни на что, возникла надежда на примирение.
– В любом случае я попытаюсь понять ее и полагаю, что она после всего, что произошло, захочет узнать, каким я стал. Больше тянуть невозможно. Это не принесет ничего хорошего ни ей, ни мне.
Максимилиам объяснил это и Лидии, он говорил откровенно, не щадя ее нервы, но в то же время уверив ее, что приехал в Стокгольм только за тем, чтобы забрать ее домой, чтобы они наконец-то смогли получше узнать друг друга. Раз жизнь предоставила им такую возможность – а такое дается немногим – то они должны непременно ею воспользоваться.
Тогда Лидия наконец сдалась и обещала поехать вместе с ним. Она призналась, что, в сущности, именно этого и хотела. Чтобы показать свое расположение, она даже предложила ему пожить в своей квартире на улице Сведенборга. Однако Максимилиам отказался, сказав, что не хочет ее стеснять. Он остановится в старой гостинице на Королевской улице, где он бывал раньше, когда приезжал в Стокгольм.
Для Каролины такой поворот событий также был к лучшему. В общем-то, путешествие не казалось ей интересным. Она собиралась ехать без особого удовольствия только ради Лидии.
Другое дело, если бы это было путешествие вместе с Идой, как в прежние времена, когда она была маленькой девочкой. Но сейчас это была Лидия, которую Каролина, конечно, тоже могла и любить, и понимать, но все-таки всегда ощущала между ней и собой некоторую отчужденность – и отчужденность эта становилась все болезненнее, потому что рядом с Лидией она не могла забыть Иду. Или, вернее, ту мать, которую потеряла.
Каролине всегда было трудно назвать Лидию мамой, но все же она ее так называла – ради самой Лидии.
Все это по меньшей мере крайне запутанно, и вполне возможно, что эту путаницу создала для себя сама Каролина. Но в таком случае это не ее вина. И может быть, когда-нибудь все само собой распутается. А пока она вес же не может соединить Иду и Лидию в единую личность.
Конечно, и Лидия, и Максимилиам звали Каролину поехать в замок вместе с ними, но она отказалась. Во всяком случае, не сейчас. Может, позже, летом. Когда туда приедет Берта. А сейчас ей нужно в первую очередь подумать о себе и об Ингеборг. Обе они очень хотят снова начать работать и не прочь осуществить свои идеи насчет турне.
Пока Каролина занималась Лидией и поездкой в Норвегию, Ингеборг навела справки о различных театрах и связалась с некоторыми из них, в частности с театром Вилландера, который собирался на летние гастроли в Северный Норрланд. Каролина еще никогда не ездила так далеко от дома, поэтому для нее это было бы интересно.
А Ингеборг вся в сомнениях. Театр Вилландера должен выступать в тех местах, где она родилась и выросла. А там, вероятно, о ней до сих пор идет дурная слава: дескать, она своими похождениями свела родителей в могилу. Поэтому она должна быть готова к тому, что там к ее появлению отнесутся настороженно, и она не знает, сможет ли это перенести. Каролина не может ей ничего посоветовать. Ингеборг должна решить сама. Если она решит, что ей это будет слишком тяжело, они найдут другой театр.
Размышляя о театре Вилландера, Каролина вспоминает, что и ей может быть в нем не очень-то уютно, потому что прежде она выступала в нем как Карл Якобссон. А теперь появится там в женском платье. Есть риск, что и ее могут узнать. Ну и пусть. Говорят, что там теперь большинство актеров из новеньких. А сам директор театра – единственный из тех, кто остался с прежних времен, – человек добрый и сговорчивый, так что, возможно, все обойдется.
Но нужно спешить, нужно принимать решение как можно скорее, пока не распределили все роли. Для Каролины не так уж важно, в каком уголке страны она будет играть свой спектакль. Самое главное – получить приличную роль в какой-нибудь хорошей пьесе, а в этом сезоне, кажется, шансы невелики. Во всяком случае, попривередничать не получится. А вот о репертуаре театра Вилландера ходят самые хорошие отзывы. Хотя они еще не решили, что будут играть, хотят посмотреть, каких наберут актеров.
– Наверное, мне глупо бояться Норрланда, – задумчиво говорит Ингеборг. – Это значило бы признать их правоту. Почему бы мне не поехать туда, не взглянуть им прямо в глаза и не дать позлословить, пока у них языки не отсохнут? Рано или поздно они успокоятся. В конце концов эта история не так уж интересна.
Но вообще-то Ингеборг тоже считает, что самое главное – это выбор пьесы.
– Не знала, что на свете так много действительно глупых пьес. И глупых ролей, – говорит она, и Каролина покатывается со смеху.
