— Все кончено, — объявила она под аккомпанемент оглушительной музыки.
— Что кончено?
— Между мной и Кевином. Он мне изменяет.
— Очень жаль.
— Все нормально. Это уже не в первый раз. Я абсолютно уверена, что примерно полгода назад он уже проделывал подобные мерзости.
— Мне искренне жаль, что так случилось.
— Не стоит жалеть. Как там говорит эта старая пословица? Если ты обманешь меня один раз, то стыдно должно быть тебе, а если ты сможешь обмануть меня дважды, то стыдно должно быть мне.
— Остается только одно.
Он долго и как-то двусмысленно смотрел на нее. Ей даже стало не по себе от этого взгляда. Казалось, он намекал на что-то, но она совсем не хотела понимать смысл этого намека. У нее не было желания заниматься подобными вещами ни с ним, ни с кем-нибудь другим. По крайней мере, пока она не поговорит с Кевином.
— Давай еще выпьем? — предложила она, чтобы как-то сменить тему.
— Точно. Давай еще выпьем.
Это было последнее, что она запомнила.
А сейчас у нее гудела голова. Она накрыла голову простыней. Было уже достаточно светло, и Пейтон обратила внимание на то, что постельное белье какое-то незнакомое.
От удивления она почти подпрыгнула на кровати. Перед глазами все закружилось, но она все-таки успела понять, что это не ее комната. Пейтон сдернула с себя простыню, а потом быстро накрылась снова, обнаружив, что на ней только трусики и мужская футболка.
Сердце Пейтон бешено колотилось. Она глубоко вздохнула, пытаясь прийти в себя. Она не могла переспать с Гэри. Здесь должно быть какое-то другое объяснение.
Ее волнение продолжало усиливаться, и тут она услышала шум воды в ванной. Кто-то принимал душ, что-то напевая. Это был голос Гэри.
Она спрыгнула с кровати, но, потеряв равновесие, чуть не упала на пол. Сильное похмелье не позволяло делать такие резкие движения. Она тщательно осмотрела постель, потом заглянула под кровать, но ее одежды нигде не было видно.
На ночном столике Пейтон нашла свои часы. Посмотрев на них, она пришла в ужас: было уже два часа дня. Даже если бы ее неожиданный визит в Нью-Йорк вполне удался и она провела бы ночь с Кевином в отеле «Волдорф», то еще час назад ей следовало находиться в больнице. Она отчаянно пыталась найти свой пейджер и наконец обнаружила его в туфле. Слава Богу, никаких сообщений не было. Чтобы окончательно удостовериться в том, что ее никто не искал, она схватила телефонную трубку и набрала свой домашний номер.
— Новых сообщений не поступало, — услышала она электронный голос автоответчика. — У вас есть одно сохраненное сообщение.
Пейтон проверила это сообщение. У Кевина была мерзкая привычка прослушивать ее сообщения, а потом сохранять их.
Это сообщение поступило вчера в 4:13 утра. Оно было от Кевина.
«Привет, Пейтон, это я. Айра Кауфман отправил меня в Лос-Анджелес по какому-то срочному делу. Я сейчас еду в аэропорт Кеннеди. Буду отсутствовать минимум два дня. Я позвоню тебе завтра и скажу, где остановился».
Пейтон повесила трубку, а потом позвонила оператору и попросила соединить ее с отелем «Волдорф» в Нью-Йорке.
— Соедините меня с номером четырнадцать-двадцать шесть, пожалуйста, — сказала она администратору, когда ее соединили с отелем.
После трех длинных гудков, она услышала мужской голос. Это был не Кевин.
— Кто это? — спросила она.
— Стив Бисли.
Она знала Стива. Он был коллегой Кевина, и они вместе работали над одним судебным делом.
— Это Пейтон Шилдс. Я пытаюсь найти Кевина.
— Он улетел вчера днем в Лос-Анджелес вместе с Айрой Кауфманом.
Это соответствовало сообщению, которое оставил Кевин.
— Понятно. Но почему вы в его номере?
— Буквально в последнюю минуту Айра прислал меня сюда на замену, чтобы они с Кевином могли уехать в Лос-Анджелес. У меня даже не было времени зарегистрироваться в отеле, поэтому Кевин отдал мне свой номер. Я живу здесь под его именем и по его кредитной карточке. Никто ничего не заметил. Со мной моя невеста, поэтому Кевину придется оплатить счет на кругленькую сумму. Десять тысяч долларов.
— Что?
— Шучу. Я имею в виду счет. Но моя невеста действительно тут со мной. Она учится в юридической школе при Колумбийском университете. Мы устроили себе небольшие каникулы в «Волдорфе».
— О Господи!
— У вас все хорошо?
— Надеюсь, что все именно так и будет.
— Кстати, Кевину пришлось улететь до того, как из прачечной принесли его рубашки. Скажите ему, что они здесь в номере. В понедельник я захвачу их с собой на работу.
Пейтон просто остолбенела. Она не могла произнести ни звука.
— Вы слушаете? — спросил он.
— В понедельник, я поняла. Это прекрасно.
— Ты наконец пришла в себя, Пейтон? — крикнул Гэри из ванной.
— Я разговариваю по телефону, — быстро ответила она, закрыв ладонью телефонную трубку и решив, что Гэри теперь отстанет от нее.
— Эй, Стив, я здесь.
— Ты можешь не стесняться. Я уже видел тебя голой, — снова закричал Гэри.
Пейтон чуть не потеряла сознание. Она была уверена, что Стив все слышал.
— Прошу прощения, Стив, — проговорила она, поднеся телефонную трубку почти к самому лицу. — Вы что-то сказали? Этот чертов телевизор! Так громко, что я не слышу вас.
— Нет, — несколько обеспокоенно произнес он. — Я ничего не слышал. То есть ничего не сказал. Я слушаю вас.
Но связь оборвалась, и Пейтон даже не успела попрощаться с ним.
Гэри включил фен для волос. Она сидела на кровати в трусиках и в футболке, принадлежащей Гэри, с телефонной трубкой в руках и не могла понять, что с ней и где она.
24
Поездка в Лос-Анджелес могла продлиться очень долго. Кевин вынужден был выполнять ту часть работы, которую он больше всего ненавидел, когда речь шла о большом коммерческом судебном деле. Ему пришлось разбираться в огромном море деловых корпоративных документов.
Пять дней и ночей его команда юристов и их помощников страницу за страницей просеивала тысячи
