Постмодернизм

существований'). Окончательно дискурс можно определить 'как совокупность высказываний, принадлежащих к одной и той же системе формаций'. Он - принцип рассеивания и распределения высказываний, а анализ высказывания соответствует частному уровню описания. Таким образом, 'описание высказывания не сводится к выделению или выявлению характерных особенностей горизонтальной части, но предполагает определение условий, при которых выполняется функция, давшая существование ряду знаков (ряду не грамматическому и не структурированному логически)…'. В силу этого высказывание одновременно невидимо и несокрыто. 'Оно несокрыто по самому своему определению, поскольку характеризует модальности существования, присущие совокупности действительно произведенных знаков'. Рассмотреть можно только то, что 'является очевидностью действующего языка'. Однако высказывание не дано восприятию как явный носитель пределов и скрытых элементов. Необходимо перенести акцент в анализе с означаемого на означающее, 'чтобы заставить появиться то, что есть повсюду в отношении с областью объектов и возможных субъектов, в отношении с другими формулировками и вероятными повторными применениями языка'. Несокрытый и невидимый, уровень высказывания находится на пределе языка, указывает Фуко, 'Он определяет модальность своего появления, скорее, ее периферию, нежели внутреннюю организацию, скорее, ее поверхность, нежели содержание'. Проделанный анализ позволяет, согласно Фуко, предпринять упорядочивание того, что сможет индивидуализироваться как дискурсивная формация. Последнюю он переопределяет как основную систему высказываний, которой подчинена группа словесных перформансов, - 'не единственная ею управляющая система, поскольку сама она подчинена помимо того и в соответствии с другими измерениями логическим, лингвистическим и психологическим системам'. Четыре направления исследования формации (образование объектов, положений субъектов, концептов и стратегических выборов) соответствуют четырем областям, в которых выполняется функция высказывания. Соответственно, понятие дискурса переопределяется здесь как совокупность высказываний, образующих таковой постольку, поскольку они принадлежат к одной и той же дискурсивной формации; а понятие дискурсивной практики задается как 'совокупность анонимных исторических правил, всегда определенных во времени и пространстве, которые установили в данную эпоху и для данного социального, экономического, географического или лингвистического пространства условия выполнения функции высказывания'. Большей частью анализ дискурса проходит под знаком целостности и избытка означающих элементов по отношению к единственному означаемому ('каждый дискурс таит в себе способность сказать нечто иное, нежели то, что он говорил, и укрыть, таким образом, множественность смыслов - избыток означаемого по отношению к единственному означающему'). Однако анализ высказываний и дискурсивных формаций открывает, по Фуко, иной ракурс исследования: 'он хочет определить принцип, в соответствии с которым смогли появиться только означающие совокупности, бывшие высказываниями. Он пытается установить закон редкости'. Высказывания всегда в дефиците по отношению к тому, что могло бы быть высказыванием в естественном языке, - это принцип нехватки или, по крайней мере, ненаполнения поля возможных формулировок. В этом аспекте дискурсивная формация одновременно проявляет себя и как 'принцип скандирования и переплетения дискурсов', и как 'принцип бессодержательности в поле речи'.

Высказывания:

1) изучают на границе, которая отделяет их от того, что не сказано, в инстанции, которая заставляет их появиться в своем отличии от остальных, что позволяет обнаружить в дискурсивных формациях распределение лакун, пустот, отсутствий, пределов и разрывов;

2) анализируют не как находящиеся на месте других высказываний, но как находящиеся на своем собственном месте - 'область высказывания полностью располагается на своей поверхности';

3) рассматривают как управляемые предустановленными структурами и как имеющие статус в системе институций. Анализ же дискурсивной формации обращается собственно к редкости: '…Он рассматривает ее как объект объяснения, он стремится определить в ней единую систему и, в то же время, учитывает то, что она может иметь интерпретацию'. Если интерпретация трактуется при этом как 'способ реакции на бедность высказывания и ее компенсирования путем умножения смысла', как 'способ говорить, исходя из нее и помимо нее', то анализ дискурсивной формации понимается как 'поиск закона скудности, нахождение ее меры и определение ее специфической формы'. Он ориентирован не на бесконечность извлечения смыслов, а на обнаружение отношений власти. 'Позитивность дискурса… характеризует общность сквозь время и вне индивидуальных произведений, книг и текстов'. Предпринять в дискурсивном анализе исследование истории того, что сказано, означает 'выполнить в другом направлении работу проявления'. Для обеспечения этого анализа Фуко вводит понятие исторического априори как 'априори не истин, которые никогда не могли бы быть сказаны или непосредственно даны опыту, но истории, которая дана постольку, поскольку это история действительно сказанных вещей'. Это понятие позволяет учитывать, что 'дискурс имеет не только смысл и истинность, но и историю, причем собственную историю, которая не сводит его к законам чужого становления'. Но историческое априори не над событиями - оно определяется как 'совокупность правил, характеризующих дискурсивную практику' и 'ввязанных в то, что они связывают'. Область же высказывания, 'артикулированная согласно историческим априори и 'скандируемая' различными дискурсивными формациями', задается системой, которая устанавливает высказывания как события (имеющие свои условия и область появления) и вещи (содержащие свою возможность и поле использования). Ее Фуко называет архивом. 'Архив - это прежде всего закон того, что может быть сказано, система, обусловливающая появление высказываний как единичных событий'. Архив, продолжает Фуко, - 'это то, что различает дискурсы в их множественности и отличает их в собственной длительности'. Он между языком и изучаемыми явлениями - 'это основная система формации и трансформации высказываний'. Архив нельзя описать во всей его целостности, а его актуальность неустранима. 'Он дан фрагментами, частями, уровнями несомненно настолько лучше и настолько с большей строгостью, насколько время отделяет нас от него; в конечном счете, если бы не было редкости документов, для его анализа было бы необходимо самое великое хронологическое отступление'. Архив маркирует кромку времени, которая окружает наше настоящее, - 'это то, что вне нас устанавливает наши пределы'. 'Описание архива развертывает свои возможности (и принципы овладения этими возможностями) исходя из дискурсов, которые только что перестали быть исключительно нашими; его порог существования установлен разрывом, отделяющим нас от того, что мы не можем более сказать, и от того, что выходит за пределы нашей дискурсивной практики; оно начинается за пределом нашей собственной речи; его место - это разрыв наших собственных дискурсивных практик'. Исследования архива Фуко называет археологией. 'Археология описывает дискурсы как частные практики в элементах архива'. Анализ А.З. как особой дисциплинарности Фуко проводит в третьей части своей работы ('Археологическое описание'). А.З. Фуко конституирует во многом через ее артикулированное противопоставление дисциплинарным притязаниям истории идей, которая рассказывает 'историю побочных обстоятельств, историю по краям', презентируя 'скорее анализ точки зрения, нежели анализ собственно знания, скорее анализ заблуждений, нежели анализ истины, наконец, скорее анализ менталитета, нежели анализ форм мысли'. В этой трактовке история идей выступает скорее стилем анализа, чем дисциплинарностью, она занята 'началами и концами, описанием смутных непрерывностей и возвращений, воссозданием подробностей линеарной истории'. В то же время она оказывается способной описывать переходы из не-философии в философию, из ненауки в науку, из не- литературы в само произведение. 'Генезис, непрерывность, подытоживание - вот предметы, которыми занята история идей, вот ее темы, с помощью которых она привязывается к определенной, теперь уже вполне традиционной форме исторического анализа'. От всего этого и пытается уйти А.З., вырабатывающая 'иную историю того, что было сказано людьми'.

Основными являются четыре различия между ними:

1) различие в представлении о новизне;

2) различие в анализе противоречий;

3) различие в сравнительных описаниях;

4) различие в ориентации трансформаций.

Основными принципами А.З. являются:

1) ориентация на определение не мыслей, репрезентаций, образов,