процедуру логико-математического по сути процесса генерирования всех мыслимых предложений исследуемого языка. 'Порождающая модель' X. исходит из идеи о существовании конечного набора правил, способных предзадать или породить все правильные (и никаких, кроме правильных) предложения языка. В отличие от привычных схем описания языка X. перешел к реконструкции процессов его моделирования. Первичной в иерархии динамических моделей X. выступила схема генерации 'по непосредственно составляющим'. В отличие от укоренившихся представлений о том, что из звуков рождаются части слов, из частей слов - слова, из последних - словосочетания, а из них - предложения, X. предположил, что порождение речи осуществляется от синтаксиса - к фонологии, т.е. отталкиваясь от наиболее абстрактных синтаксических структур. Смысл предложения X. усмотрел не в синтаксисе, а в семантике, инициировав новое направление в генеративной лингвистике - генеративную семантику. Любые по степени сложности фразы, по X., могут быть, как из блоков, сконструированы из набора элементарных ('ядерных') фраз. При этом, согласно X., должны учитываться и при необходимости изменяться (в контексте функционирования введенных им организующих понятий 'глубинная структура' и 'поверхностная структура') обусловленные правилами любого языка синтаксические связи внутри фраз. (Традиционалистский синтаксис не был в состоянии адекватно реконструировать соотношение двух предложений: а) девочка ест яблоко; б) яблоко съедается девочкой. Одно это предложение или два - при том условии, что оба они несут идентичное сообщение, но в первом случае девочка - это подлежащее, а во втором - косвенное дополнение в творительном падеже. С точки зрения 'глубинной структуры', по X., 'а)' и 'б)' - суть одно предложение, с глубинным подлежащим (агентом) - девочкой - и глубинным объектом (пациенсом) - яблоком. Предложения 'а)' и 'б)' - поверхностные варианты глубинной структуры: предложение а) - 'активная конструкция' выступает как фундаментальная. Переход от 'а)' к 'б)', согласно X., - это
ХОРА
ХОРА - понятие философии постмодернизма, фиксирующее в своем содержании феномен самодвижения семиотических сред, характеризующегося имманентными пульсационными версификациями своего направления и форм. Данное понятие было введено в философский оборот Платоном для обозначения перманентного круговорота бытия в себе самом: 'вечно движущееся, возникающее в некоем месте и вновь из него возникающее' - вне выхода за собственные пределы ('Тимей'). В контексте постмодернистской концепции текста понятие X. обретает новую трактовку: парадигмальный отказ постмодернизма от идеи референции влечет за собой интерпретацию бытия текста как бытия сугубо семиотического, т.е. как движения исключительно в сфере означающего (signans) - вне какой бы то ни было отсылки к означаемому (signatum). Постмодернистская презумпция 'пустого знака' (см. Пустой знак) и отказ от фигуры трансцендентального означаемого (см. Трансцендентальное означаемое) моделируют любые текстовые трансформации как движение в сфере означивания (см. Означивание). Контекстные значения, возникающие в своей множественности в процессе смысловой динамики текста, есть движение внутри текста, в принципе не выводящее за его пределы: 'в бесконечности означающего предполагается… игра, порождение означающего в поле Текста' (Р.Барт). Таким образом, в содержании концепта 'X.' фиксируется характерная для постмодернизма интенция усматривать в языковых (и в целом семиотических) процедурах не проявление целеполагающих действий субъекта, но феномены самодвижения текста (см. 'Смерть Автора', 'Смерть субъекта'). Процессуальность смыслопорождения мыслится постмодернизмом как феномен самодвижения текста, автохтонный и имманентный 'разговор самого языка' с самим собой. Последний обладает несомненным креативным потенциалом или, по выражению Кристевой, 'безличной продуктивностью', за которой признается самодостаточный характер и имманентная способность порождать семантические вариации означивания - независимо от субъекта письма и чтения (см. Диспозитив семиотический). - Кристева вводит понятие 'письма-чтения' как условия возникновения структуры, которая не 'наличествует, но вырабатывается': внутри текста осуществляется автохтонная 'текстуальная интер-акция', выступающая в качестве механизма, посредством которого 'текст прочитывает историю и вписывается в нее'. Соответственно, применительно к анализу человеческой субъективности постмодернизм смещает акценты в сторону признания значимости сферы signans (в сравнении с традиционно доминировавшим в классической культуре signatum) - вплоть до постулирования примата 'судьбоносного означающего' над означаемым у Лакана. В этом контексте презумпция тотальной семиотичности бытия фиксируется Кристевой посредством понятия 'X.': 'если наше заимствование термина 'хора' связано с Платоном…, то смысл, вкладываемый нами в него, касается формы процесса, который для того, чтобы стать субъектом, преодолевает им же порожденный разрыв и на его место внедряет борьбу импульсов, одновременно и побуждающих субъекта к действию, и грозящих ему опасностью'. Моделируя процессуальность субъективности, Кристева использует понятие 'X.' для обозначения исходной 'неэкспрессивной целостности, конструируемой импульсами в некую постоянную мобильность, одновременно подвижную и регламентированную'. Пытаясь прочертить взаимосвязи между 'воображаемым' и 'символическим' (в лакановском смысле этих терминов), Кристева постулирует в качестве источника указанных выше импульсов' не что иное, как 'пульсационный бином 'либидо'. Характерны в этом контексте и попытки Кристевой материализовать X. в 'эрогенном теле', персонифицируемом в фигуре Матери ('X. разворачивается в теле и посредством тела Матери-женщины, но - в процессе означивания'), или в теле ребенка как ориентированного на Мать, знаково объективирующую все, что является для него предметом желания (см. Желание). В отличие от Кристевой, Деррида делает акцент на ином семантическом оттенке понятия 'X.': прежде всего, он фиксирует такую характеристику ее пульсаторной процессуальности, как неподчиненность стационарному ритму (по его мнению, у Платона концепт 'X.' вводится именно как альтернатива демокритовскому концепту 'ритма' как жестко заданного). Важнейшим параметром X. выступает, по оценке Деррида, имманентная ее способность версифицировать эволюционные перспективы движущейся предметности, задавая своего рода точки ветвления возможной траектории процесса (ср. аналогичные 'сеть' и 'ветвящиеся расширения' ризомы - см. Ризома - у Делеза и Гваттари, 'решетка' и 'перекрестки бесконечности' у Фуко, смысловые перекрестки 'выбора' у Р.Барта, 'лабиринт' у Эко и Делеза, 'перекресток', 'хиазм' и 'развилка' у Деррида, и т.п.). Как пишет
