только слово'. Такого рода рациональность открывает новый взгляд на Чуждое или Другое, который вечно ускользает от всех попыток привычной рационализации и нормирования. Из респонзитивной рациональности вырастает новая респонзитивная этика, исходным моментом в которой выступает отношение Я-Другой в пространстве ответа. Этика или этические отношения начинаются во мне самом, потому что Я никогда самим собой не исчерпываюсь и вынужден урегулировать отношение к тому Чуждому, с которым с неизбежностью встречаюсь. Такого рода отношение есть прообраз отношений в социальном мире, которые не вписываются в один-единственный порядок разума, а должны сосуществовать в пространстве порядков - культурных, политических, экономических и пр. - собственного и чужого. В настоящее время В. работает над четырехтомным проектом, посвященным исследованиям по 'феноменологии Чужого'. 'Топография Чужого' является первым (изданным в 1997) томом этого проекта. В. является признанным специалистом в области истории феноменологической философии. Об этом свидетельствуют такие его монографии, как 'Феноменология во Франции' (1983), 'Введение в феноменологию' (1992), 'Немецко-французские мыслительные ходы' (1995).
ВАС ФЕРРЕЙРА
В молодости увлекался позитивизмом (прежде всего концепцией Г.Спенсера). Сам В.Ф., подводя черту под первым периодом своего творчества, отмечал: 'От доктрины Спенсера как таковой мало что осталось. Но кто из нас сегодня уверен, что не использует ее?'. Последующие его работы были подчинены реализации двуединой установки на преодоление позитивистско- объективистских (натуралистических) методологических установок и европоцентризма в философии (который и порождает эти методологические установки). Отсюда ход к формированию 'новой философии', синтезирующей лучшие достижения философии как таковой, с одной стороны, и отражающей 'поток жизни' во всем его многообразии и сложности - с другой. Реализация этого проекта, в свою очередь, предполагала вызов европейской философской традиции как в плане смены методологических установок, так и в плане введения социокультурного контекста, из которого и по поводу которого происходит рефлексия-'говорение' 'по-латиноамерикански'. Акцентируется не логика и строгая научная дискурсивность, а импровизация и эссеистичность. По сути, это явилось прописыванием еще одного варианта 'философии латиноамериканской сущности', хотя и специально не артикулируемого. Исходные основания концепции В.Ф. задаются 'философией жизни' Ницше, интуитивизмом Бергсона и прагматизмом У.Джеймса. Наиболее близким по своим философским установкам к В.Ф. оказался Родо (см.). В историко-философской традиции их часто определяют как представителей 'метафизического эмпиризма'. После ранней смерти Родо, не оставившего прямых учеников, В.Ф. становится лидером направления, вокруг него сложилась группа последователей - университетских профессоров Монтевидео (Х.П.Масера, А.Гронионе, Г.Сальгеро и др.). В 1936- 1939 группа издавала журнал 'Энсайос'. Уругвайский 'философ освобождения' А.Ардао отметил, что Родо и В.Ф. ('метафизический эмпиризм' как таковой) наиболее аутентично выразили 'национальный дух'. В.Ф. сделал успешную карьеру в Университете Монтевидео, с которым у него связана почти вся творческая биография. Был заведующим кафедрой философии (которую занял по конкурсу в 25 лет, в этом же возрасте выпустил свою первую книгу), деканом, ректором. В 1946 был принят его проект создания факультета гуманитарных наук. В.Ф. активно сотрудничал с многими латиноамериканскими философами, встречался с А.Эйнштейном. По политическим взглядам В.Ф. либерал, входил в партию 'Колорадо', более того, был идеологом партии, принявшей его идеи обновления. При жизни было издано 19 томов его сочинений (после его смерти был принят проект издания его сочинений в 33 томах). Его сестра - М.Э.Вас Феррейра (1875-1924) - поэтесса- модернист (в 1926 В.Ф. издал сборник ее стихов 'Остров поэзии'). Большинство работ В.Ф. создано на основе прочитанных курсов. Наиболее известны из них: 'Познание и действие' (1908, содержит в себе один из первых в мировой философии анализ прагматизма как доктрины), 'Живая логика' (1910 - основная работа), 'Ферментарий' (1938). 'Новая философия', согласно В.Ф., должна быть построена из такой теоретико-методологической позиции, которая позволила бы одновременно: 1) дать поливариантное синтетическое видение современности, преодолевающее любую возможную односторонность взгляда, но остающееся при этом философией 'конкретного'; 2) сохранить философскую дисциплинарную дискурсивность, но описывать многообразие, динамизм и спонтанность 'потока реальной жизни'; 3) вписаться в мировой философский процесс через усвоение наиболее современных образцов философствования, но сохранить при этом специфику национального культурно-исторического контекста в предлагаемых собственных образцах; 4) сохранить ценность 'рацио' (разума, интеллекта), но избежать его догматизации (учесть вклад в познание интуиции и веры, т.е. иных его 'ферментов'); 5) утвердить незаменимость и приоритетность философии ('метафизики'), но не утратить связи с достижениями научного знания ('эмпирии'). Следовательно, новая философия возможна только как снимающая названные антиномии, но не через простое объединение различных тематизмов (что в принципе невозможно, так как не допускает никакой четко обозначенной теоретико-методологической позиции), а через задание нового способа мышления (т.е. определение рамок и принципов, исходя из и основываясь на которых возможно само современное мышление). Тем самым 'новая философия' парадоксальным образом определяется как 'метафизический эмпиризм', а сама занятая В.Ф. теоретико-методологическая позиция может быть определена как 'умеренный скептицизм' при оценке возможностей современного разума. Отсюда и вытекает неприемлемость для В.Ф. как позитивизма, догматизирующего 'эмпирическое' и объявляющего науку единственно возможной формой познания, так и 'старого' (классического) рационализма, впадающего в противоположную крайность догматизации 'метафизического', что ведет к отрыву от 'конкретного', умиранию последнего в 'системах', 'схемах', 'языке' европейской философии Нового времени. Объединяет же обе эти крайние позиции ориентация на поиск окончательной, последней, достоверной истины, понимаемой прежде всего в терминах соответствия сознания и действительности, что, к тому же, неизбежно акцентирует внимание на том, 'что' постигается, а не на вопросе о том, 'как' это происходит (вопрос о том, в каких формах-категориях работает мышление, подменяет собой вопрос о том, посредством каких форм- категорий осуществляется познание). Такой подход предполагает исключенность ошибки в результатах истинного познания, его нечеткости в силу исходной непрозрачности познаваемого (которая, к тому же, отрицается в классических рациональных и позитивистских установках) и принципиальной ограниченности возможностей реального субъекта познания (замененного или трансцендентальным субъектом в рационализме, или абстрактно-идеализированным субъектом в науке), что решительно подвергается радикализованному сомнению В.Ф. Возможность 'радикального обновления философии' через преодоление этих ограничений, наложенных на познание европейской философией (как и изживания своего собственного изначального позитивизма), В.Ф. увидел в американском прагматизме, прежде всего, в учении Джеймса. Он одним из первых прочитал специальный университетский курс по философии прагматизма (в Университете Монтевидео), а в 1908 издал книгу, посвященную ее критическому анализу. Прагматизм привлек В.Ф. прежде всего своим акцентом на 'конкретном' и 'реальном', анализом конкретных деятельностных ситуаций, ревизией понятия истины через введение понятия 'полезности'. Однако тезис о вере как конечном и безусловном основании принятия решения был расценен В.Ф. как неявное сохранение концепта абсолютной истины в познании, позволяющего догматизировать возможную ошибку. Человек в своем действии не нуждается в окончательном вердикте, выносимом с позиции 'полной веры'. Там, где он не обладает точным знанием и основанной на нем (и одновременно обосновывающей его) вере, индивид способен эффективно действовать, руководствуясь вероятностью или простой возможностью, исходя из позиции радикального сомнения как предпосылки и пролога адекватного познания мира. Если для Джеймса сомнение выполняло парализующую функцию по отношению к действию, преодолеваемому в акте веры, то для В.Ф. сама эта вера может быть поставлена под сомнение (хотя он и признает ее необходимость как 'фермента' в подлинном познании). Кроме того, требование обоснования 'безусловной' верой неоправданно сужает поле познаваемых проблем. Сомнение для него - это 'скептическая предосторожность', предохраняющая от слепой веры и догматизации познания с ее позиций. В критическом анализе доктрины прагматизма В.Ф. формулирует основной тезис своей собственной философии о 'градуированности веры' в зависимости от полноты знания, с которым соотносится вера. '…Нужно видеть еще неясное, догадываться и чувствовать
