двинул отмываться и отстирываться.
Сам-то он кое-как оттерся. А вот одежду пришлось выкинуть. Как Лилипут ни старался, кровяные пятна ни в какую не хотели сходить с рубахи и штанов. Стирального порошка у него, увы и ах, не было, а как без него, родимого, здесь борются с трудно выводимыми пятнами, он представления не имел. В конце концов, подавляя волну брезгливости, Лилипуту пришлось рыться в пиратских закромах — еще не известно, с кого они сняли все эти шмотки, — и напяливать на себя более-менее подходящие по размеру вещи.
Каша удалась на славу! Правда, она была совершенно несоленой, подгоревшей и не до конца разварившейся, но Лилипуту все равно понравилась.
Молодой рыцарь решил не искушать судьбу и не срываться с места на ночь глядя. Закутавшись в непонятные пиратские шкуры, он заснул под мерное щелканье рассыпающихся в пепел углей затухающего костра.
Третий раз ему снился этот странный сон. По сравнению с олимпийским спокойствием первых двух серий, третья была настолько непривычной по быстроте развития сюжета, что Лилипут далее не сразу уловил связь этого сна с предыдущими.
Белый маг стал исполином. Лилипут видел лишь его огромные ручищи, спускающиеся откуда-то с небес. Здоровенные пальцы сжимали идеально гладкие белые валуны. Из камней исходил смерч, под действием которого все вокруг искажалось до неузнаваемости — окружающий схватку мир, подобно тряпке, трепыхающейся на сильном ветре, выгибался и трещал, затягиваемый в сердцевину урагана.
Сгорбившийся и постаревший голубой маг находился в самом центре безумного вихря. Когда-то величественный голубой посох сейчас превратился в жалкую головешку, способную лишь кое-как поддерживать сеть защиты, окружавшую мага. От голубой звезды на груди мага остался жалкий обломок средней ее части — ни один из семи лучей не уцелел…
Но, несмотря на весь кошмар открывшегося видения, было в этом безумии нечто совершенно спокойное. Островок надежды в море боли и хаоса — рядом с растерзанным голубым магом в считанных сантиметрах от его дрожащих рук парил тот самый меч со звездой на клинке…
Смерч подчинил своей гибельной воле все и вся. Под напором ветра с голубого мага клочьями срывалась одежда. Волосы его, потеряв привычный лоск, растрепанной копной развевались в такт завываниям вихря. Остатки посоха вырывало из рук мощным потоком…
А меч спокойно летел следом за хозяином по кольцам урагана, не обращая на сам ураган никакого внимания…
Вот защищающая старика голубая сеть затрещала — (Лилипут отчетливо услышал этот треск, как будто находился в метре от погибающего мага) — и, натянувшись как струна, в следующее мгновение лопнула. Голубой маг завертелся на месте, как юла. Остатки его посоха разлетелись в мелкую пыль, сердцевину звезды сорвало с перекошенной шеи, от голубого плаща полетели обрывки выдранной шерсти.
Оборванный маг, собрав последние волшебные силы, на мгновенье приостановил свое вращение. Глаза его прояснились, страх исчез из них, и он, наконец, увидел меч. У мага было время, чтобы схватить это наверняка очень мощное магическое оружие — меч сам лез ему в руку — но он почему-то этого не сделал. Вместо этого он что-то прошептал — (как Лилипут ни напрягал слух, ему ни слова не удалось разобрать) — и оттолкнул от себя кишок, разрывая какую-то невидимую связь с чудо-оружием.
Меч, как стрела, понесся прочь, постепенно разгораясь ярко-синим огнем, который в какой-то момент очень ярко вспыхнул — и пропал.
Голубой маг же вновь закружился, как волчок, в бешеном хороводе смертоносных колец. Его поднимало все выше и выше по спирали вихря и, наконец, как крохотную букашку, расплющило об один из белых валунов.
Вихрь сразу же исчез…
На обычной грунтовой дороге стоял маг в белоснежно-белых, без единого пятнышка, одеждах. Он убрал два гладких булыжника за пазуху, один предварительно слегка почистив тряпочкой, и продолжил свой путь…
Меч падал, в сумраке ночи чуть поблескивая острым, как бритва, лезвием. Он ударился о землю где-то в степи и тут же пропал из вида, скрывшись в густой жесткой траве…
С утра Лилипут позавтракал остатками вчерашней каши и, столкнув лодку в воду, поплыл дальше. Как он и предполагал, до Красного города было рукой подать, и через пару часов он уже привязывал лодку у пристани.
Похоже, Красный город получил свое столь оригинальное название благодаря цвету стен, его окружающих. Массивная, что в высоту, что в ширину, городская стена, сложенная из красного камня, явно служила не только для украшения. После мощной стены вниманием Лилипута завладела высоченная красная скала, возвышающаяся в самом центре города. На ее вершине красовался великолепный замок.
Кроме штанов и рубахи, у пиратов Лилипут еще позаимствовал не новый, но достаточно добротный серый плащ. Закутавшись в него, молодой человек смело зашагал в направлении городских ворот.
