мнении, что доказательства обвинения вязли в трясине бесчисленных статистических таблиц, диаграмм и графиков. В том, что курение вызывает рак легких, никто не сомневался, они желали услышать что-то новенькое.
Николасу удалось с самого начала уединиться с Энджел Уиз. В предыдущие дни они время от времени обменивались любезностями, но ни о чем существенном не беседовали. Энджел Уиз и Лорин Дьюк были единственными чернокожими женщинами в жюри, но странным образом старались держаться подальше друг от друга. Энджел — стройная, тихая, одинокая, работала у некоего агента по продаже пива. Ее лицо постоянно хранило выражение боли и смирения, с ней трудно было решиться заговорить.
Стелла пришла с опозданием и выглядела, словно вернулась с того света: глаза красные и опухшие, лицо бледное. Когда она наливала кофе, руки у нее дрожали, и она сразу же отправилась в курительную комнату, где болтали и флиртовали друг с другом, что доставляло им все больше удовольствия, Фернандес и Пуделиха.
Николас сгорал от нетерпения услышать рассказ Стеллы о том, Что с ней случилось в выходные.
— Хотите закурить? — спросил он Энджел, четвертую официальную курильщицу в жюри.
— А когда это вы приобщились? — спросила она, слабо улыбнувшись.
— На прошлой неделе. И брошу, когда закончится процесс Под любопытным взглядом Лу Дэлл они вышли из комнаты присяжных и направились в курительную. Джерри и Пуделиха продолжали болтать, Стелла стояла с окаменевшим лицом, ее качало так, что казалось, она вот-вот упадет в обморок.
Николас стрельнул у Джерри сигарету и, вынув спички, прикурил.
— Ну, как было в Майами? — спросил он у Стеллы.
Она дернулась, повернула к нему голову и, уставившись прямо ему в глаза, ответила:
— Шел дождь. — Закусив фильтр своей сигареты, Стелла глубоко затянулась. Она не желала разговаривать. Все сосредоточенно курили, вяло перебрасываясь незначительными репликами До начала заседания оставалось десять минут — последняя возможность принять ударную дозу никотина.
— Мне кажется, что за мной в эти выходные следили, — после минутного молчания произнес Николас.
Никто и слова не вымолвил, но все лихорадочно что-то соображали.
— Что вы сказали? — переспросил Джерри.
— За мной следили, — повторил Николас и посмотрел на Стеллу, которая от ужаса вытаращила глаза.
— Кто? — поинтересовалась Пуделиха.
— Не знаю. Я заметил это в субботу, когда выходил из дома и направлялся на работу, — увидел парня, шныряющего возле моей машины, а позднее я засек его же в торговом центре. Может, это сыщик, нанятый “табачными ребятами”?
Стелла стояла с открытым ртом, у нее дрожал подбородок, из ноздрей истекали струйки синего дыма.
— Вы собираетесь сообщить об этом судье? — спросила она и затаив дыхание ждала ответа. Именно по этому поводу они поссорились с Кэлом.
— Нет.
— Почему? — с умеренным любопытством поинтересовалась Пуделиха.
— Ну потому, что я не совсем уверен, понимаете? То есть я уверен, что за мной следили, но не могу сказать кто. Что же я скажу судье?
— Скажите ему, что за вами следили, — посоветовал Джерри.
— А зачем им следить за вами? — спросила Энджел.
— По той же причине, по которой они наблюдают за нами всеми.
— Я в это не верю, — сказала Пуделиха.
Стелла, разумеется, верила, но если Николас, бывший студент-юрист, собирался скрыть это от судьи, то и она тоже не станет болтать.
— Почему они за нами наблюдают? — еще раз нервно спросила Энджел.
— Потому что у них такая работа. Табачные компании отваливают миллионы на то, чтобы нас отобрать, а теперь тратят еще больше, чтобы за нами следить.
— Но что они ищут?
— Способов подобраться к нам. Друзей, с которыми мы можем поболтать. Места, куда можем отправиться. Обычно они распускают слухи о покойном в тех местах, где мы живем: о чем-нибудь дурном, что якобы он позволял себе при жизни, — словом, всегда стараются нащупать наше слабое место. Вот почему они не проиграли до сих пор ни одного процесса.
— А откуда вы знаете, что это дело рук табачных компаний? — спросила Пуделиха, закуривая новую сигарету.
— Я этого не знаю. Но у них больше денег, чем у истицы. В сущности, они вообще не ограничены в средствах, чтобы поворачивать эти процессы в нужную им сторону.
Джерри Фернандес, всегда готовый обратить разговор в шутку и поучаствовать в любой мистификации, подхватил:
— Постойте-ка, дайте подумать. Да, припоминаю, что и я видел, как какой-то хлыщ шмыгнул за угол прямо перед моим носом. И я видел его не один раз. — Он взглянул на Николаса, ища поддержки, однако Николас наблюдал за Стеллой. Джерри подмигнул Пуделихе, но она этого не видела.
В дверь постучала Лу Дэлл.
В понедельник утром не было никаких клятв верности и гимнов. Судья Харкин и адвокаты напряженно ждали, готовые при первых же признаках того, что присяжные намерены повторить демонстрацию патриотизма, безо всякого смущения горячо их поддержать, но ничего такого не случилось. Присяжные, казалось, уже несколько утомленные и безропотно приготовившиеся к еще одной неделе нудных слушаний, расселись по местам. Харкин одарил их короткой приветственной улыбкой и приступил к своему патентованному монологу о недозволенных контактах. Стелла молча уставилась в пол. Кэл наблюдал за ней из третьего ряда, готовый прийти на помощь в любую минуту.
Скотти Мэнграм встал и объявил суду, что обвинение хочет продолжить допрос свидетеля доктора Хайло Килвана, которого тут же откуда-то привели и водрузили на свидетельское место. Доктор вежливо поклонился присяжным. Никто ему не ответил.
Уэндел Pop и его команда работали в выходные без малейшей передышки. Процесс и сам по себе был не из легких, но факс от ММ, пришедший в пятницу, вообще смешал все карты. Взятый след привел их к грузовой автостоянке в Хаттисберге, и там за скромное вознаграждение конторский служащий дал им приблизительное описание молодой женщины лет под тридцать, а может, чуть-чуть за тридцать с темными волосами, убранными под коричневую шляпу, какие носят рыбаки. Лицо ее наполовину скрывали огромные солнечные очки. Роста она, по его словам, была небольшого, точнее, среднего — что-то около пяти футов шести или семи дюймов. Стройная, это точно, но, знаете ли, время было уж больно суматошное, пятница, около девяти часов, здесь в это время жуть что творится. Она заплатила пять долларов за то, чтобы перегнать одну страничку по факсу в Билокси, в адвокатскую контору, что само по себе показалось странным и потому запомнилось конторщику. Обычно их факсы касались горючего и специальных грузов.
Конторщик ничего не помнил о ее машине — тут было столько машин!
Все восемь членов команды обвинения, адвокаты, чей совокупный стаж участия в судебных процессах составлял 150 лет, пришли к единодушному мнению, что это нечто совершенно новое. Ни один из них не мог припомнить, чтобы во время процесса некто извне вступал в контакт с участвующими в нем адвокатами и сообщал им о том, что должно произойти в зале суда. Так же единодушно они выразили уверенность, что она, ММ, объявится снова. И хотя поначалу они отвергли такую возможность, к концу выходных пришлось нехотя согласиться, что скорее всего она потребует денег. Сделка. Деньги в обмен на приговор.
Однако у них не хватило смелости сразу выработать определенную стратегию действий для переговоров с ней, когда она захочет на них пойти. Этим придется, конечно, заняться, но, может быть, позже, не сейчас.
Фитч, в свою очередь, думал приблизительно о том же. Сейчас на балансе Фонда шесть с половиной миллионов, два из которых предназначались на судебные издержки в оставшийся до конца процесса период.
